Если страстью Джереми было садоводство, то у Райли это были лошади. Их увлечения привели к тому, что Блэкхит превратился в самое великолепное поместье во всем графстве. О конюшнях Блэкхита ходили легенды, и лошади, которых разводил Райли, считались лучшими в Англии.
Эйприл свернула за дом и направилась к конюшне. Посередине двора стоял Райли и разговаривал с конюхом, поглаживая шею огромной кобылы, но глаза Эйприл были прикованы только к нему. Красный бархатный сюртук и белые брюки облегали его стройную мускулистую фигуру. Волосы, влажные на висках после утреннего умывания, немного растрепались от легкого ветра.
Эйприл стояла и смотрела, как он дает указания конюху. От него веяло властностью, он внушал уважение и даже страх, однако его любили. Слуга побежал выполнять указания хозяина, и Райли наконец остался один.
Эйприл медленно приблизилась к нему, туфли неслышно ступали по плиткам двора. Он, не замечая Эйприл, шептал что-то в ухо лошади, ласково похлопывая ее по шее. Эйприл вспомнила слова мадам о том, что про мужчину можно многое понять, глядя, как он обращается со своей лошадью. Кажется, мадам сказала так: «Тот, кто безжалостен со своими животными, сам является животным».
Лошадь почувствовала присутствие Эйприл раньше Райли и повернула голову в ее сторону. Райли, наконец, повернулся к ней.
– Эйприл? – с улыбкой произнес он.
Она поразилась. До сих пор он ни разу так ей не улыбался, но как же это приятно! Странная легкость наполнила ее, и… почему-то она потеряла дар речи. Его выразительные глаза смотрели на нее совсем по-иному. Неужели… с любовью?
– Вы выглядите очень… Я как раз выбирал для вас лошадь, – сказал он. – Ее зовут Симфония. Подходящая лошадь для леди.
«Леди»! Он сказал «леди»! Странно, что он называет ее «леди», зная, что она всего лишь служанка.
– Благодарю вас, милорд, но в этом нет необходимости.
– Или вы предпочли бы сами выбрать лошадь? Что ж, это право наездника, – галантно ответил он.
– Нет. Видите ли, я не приму участия в охоте. Я просто пришла попросить вас, позволить мне остаться дома.
– Не поедете на охоту? Но почему? – Он явно разочарован.
– Дело в том, – сказала Эйприл, глядя на лошадь, а не на него, – что у меня еще побаливает то место…
Он засмеялся:
– Вы сами виноваты – порку вы заслужили. Надеюсь, впредь вы дважды подумаете, прежде чем станете мне врать.
Эйприл густо покраснела, вспомнив, как он ее отшлепал.
– Я не…
– Хорошо, что вы поняли. Потому что в следующий раз я не буду столь снисходителен.
Эйприл открыла рот от возмущения. Неужели он может отшлепать ее еще сильнее? Однако веселый блеск в его глазах говорил о том, что он подшучивает над ней.
– Да, я подозревала, когда вас встретила, что все примерно так и закончится.
Райли захохотал. А Эйприл… ей было так приятно смотреть, как он смеется.
– Я хотела сказать, милорд, что я никогда в жизни не садилась на лошадь. Все, что я знаю о лошадях, – это то, как не попасть под них на лондонских улицах.
Глаза под длинными пушистыми ресницами азартно загорелись.
– Вы просто еще не раскрыли для себя их благородства. Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Он взял ее за руку и стремительно увлек к загону.
За конюшней находилась квадратная площадка, обнесенная белым дощатым забором. Внутри загона стояли две лошади потрясающей красоты. Таких замечательных животных Эйприл ни разу в жизни не видела. Та, что покрупнее, была темно-коричневого цвета с черными чулками. Это был жеребец, и он гарцевал вдоль ограды и вокруг кобылки, которая была чуть поменьше и делала вид, что не замечает жеребца. Кобылка была изящная, светло-рыжая, с молочными чулками.
– Адонис показывает блестящие результаты, четырнадцать побед из двадцати пяти заездов, а в прошлом году стал чемпионом в Ньюмаркете. Его рост более ста семнадцати сантиметров. Разве он не красавец? Среди чистокровных скакунов в моей конюшне вы не найдете второго такого. Каков силач и какая выносливость! Правда, он немного норовист – чувствуется горячность дикого животного, – но у него бесподобная родословная. Среди лошадей он король.
– Вы поедете на нем? – спросила Эйприл.
– Не сегодня. – Райли прислонился спиной к столбику ограды. – У Адониса другие дела.
– Какие?
– Сегодня ему предстоит случка.
Эйприл повернулась к светлой лошадке в середине загона.
– Он, кажется, не очень-то ей интересен.
Райли сверху вниз посмотрел на Эйприл:
– Заинтересуется.
Она выдержала его взгляд.
– Откуда у вас такая уверенность?
– Эта молодая кобылка еще не тронутая. Адонис должен ее расшевелить. Он заставит ее обратить на него внимание.
Эйприл чувствовала, как краска заливает ей щеки, но глаз не отвела.
– А что, если кобыла не захочет спариваться с вашим Адонисом?
– Захочет.
– Почему?
– Потому что она ничего не сможет с собой поделать. В ее натуре желать его.
– Не слишком ли вы уверены? А если она уже выбрала другого?
– Это невозможно. Он предназначен для нее. Они идеально подходят друг другу.
– Это вы так считаете.
Он самонадеянно кивнул. Да он всегда во всем прав.
Эйприл заглянула в загон. Адонис приближался к кобылке сзади. Вытянув большую голову, он нюхал ей хвост. Кобылка побежала от него прочь.
– Вы ошибаетесь. Вопреки вашим утверждениям он совсем ей не нравится.
Райли так близко наклонился к Эйприл, что она разглядела в его глазах крошечные золотые огоньки.
– Она подойдет к нему. Адонис терпелив. Как и я.
Его свежевыбритая кожа приятно пахла мылом.
– Если она еще не тронутая лошадь, то может испугаться, – заметила Эйприл.
Пальцы Райли осторожно коснулись ее волос.
– Натура берет свое даже у самых упрямых представительниц женского пола. На вид она равнодушна к нему, но одно его присутствие уже зажгло в ней желание. Чем ближе он к ней подходит, тем сильнее ей этого хочется. Когда она поймет, что пора ему уступить, то сама станет его приманивать.
Он приблизил к Эйприл свое лицо почти вплотную и носом задел ее нос, а его жаркое дыхание обожгло ей щеку. Губы у Эйприл выжидательно приоткрылись, собственное дыхание участилось. Рот Райли искушал ее подобно спелому плоду. Все, что ей надо было сделать, так это только дотянуться до него и попробовать.
Проклиная свою слабость, Эйприл не стала сопротивляться его поцелую. Он ласкал ее губы, словно дольки апельсина, которые он хочет вкусить до капли. Все разумные мысли куда-то испарились. Осталось лишь одно наслаждение.
Господи, почему она так его хочет?! Когда он рядом, она забывает о том, кто она. Она становится кем-то еще. Кем-то, кто ей очень нравится. А когда он обнимает ее, от его теплых прикосновений забываются все беды, а страхи улетают куда-то далеко и ее одиночество, в которое она заточена, как в крепость, рушится.
Райли отстранился от нее, глаза у него были закрыты, словно он все еще смаковал ее губы. Медленно открыв глаза, он посмотрел ей в лицо:
– Боже, какая вы сладкая!
Почему такое происходит? Он вдыхает в нее жизнь, она ощущает себя женщиной.
Эйприл покраснела, не зная, что на это ответить, поэтому перевела взгляд на лошадей и сказала:
– Вероятно, вы правы. В конце концов, она не будет ему отказывать. Он красивый жеребец, и она тоже красивая.
Не отводя от нее глаз, Райли произнес:
– Да, она красивая.
И опять это возбуждение. Дыхание перехватывает, и в то же время дышится легко. Разве такое возможно? Не важно, есть у нее титул или нет, но рядом с Райли она чувствует себя настоящей леди. Нет… настоящей женщиной.
– Хотите ее погладить? – спросил он.
И, не дожидаясь ответа, издал пронзительный свист.
Кобылка навострила уши и чуть повернула голову в его сторону. Узнав его, она медленно подошла прямо к протянутой руке Райли.