Раздался общий хохот.
Итак, это произошло. О них заговорили во весь голос, и под прицел сплетников попадает Джереми.
Райли выругался, вспомнив все известные бранные слова.
– Дело зашло слишком далеко! И есть только один способ прекратить эти слухи. Иди за мной.
Эйприл терпеливо сидела, обмахиваясь веером и пряча свое лицо. До сих пор ей не казалось, что бальный зал так ослепительно освещен. А два канделябра в холле, словно два солнца, еще больше усиливали блеск, который падал ей прямо на лицо. Хорошо хоть никто к ней не подошел, за исключением лакея, который подал бокал шампанского.
– Нет, благодарю. Я не хочу пить.
– Это для тоста, мисс. Хозяин собирается обратиться к гостям.
Эйприл удивилась и взяла протянутый бокал. Странно, что для Райли произнести тост важнее, чем незаметно вывести ее из зала. Как это для него типично! Долг всегда на первом месте.
– Вы никогда не найдете себе мужа, сидя в углу, моя дорогая.
Перед Эйприл неожиданно выросла леди Агата в вызывающем до неприличия платье. Роскошная грудь возвышалась в глубоком декольте, которое практически ничего не скрывало. Верхняя юбка платья была из кремового прозрачного газа, а нижняя точно была влажной, потому что облепила тело, чтобы подчеркнуть совершенство форм.
– Добрый вечер, леди Агата. Вы, кажется, попали под дождь? – съязвила Эйприл.
Та натянуто улыбнулась:
– А вы, кажется, вышли из того возраста, чтобы сидеть среди детей. Но если ваш разговор такой же содержательный, как и ваш юмор, то вы на своем месте.
Эйприл едва не выплеснула шампанское Агате на платье. Она бы и сделала это, но тогда платье Агаты стало бы еще соблазнительнее облегать тело.
– Как раз сейчас, леди Агата, мой юмор такой же черный, как и ваши мысли. Ради собственного спокойствия предлагаю вам повеселиться в другом месте.
– Но, моя дорогая, я подошла к вам, чтобы сообщить приятные новости. Я нашла для вас превосходного мужа. Он баронет, однако, по ряду обстоятельств совершенно нищий. И, кажется, любитель выпить. Но с приданым, которое Райли, несомненно, вам выделит, баронет сделает вас честной женщиной. Он, правда, немного вас старше – похоронил уже двух жен, – но вам могло повезти гораздо меньше.
– Леди Агата, – прервала ее Эйприл, – мне очень не хочется портить вам вечер, однако у меня нет ни малейшего желания выходить замуж за вашего пьяницу-баронета, да и вообще за кого-либо.
– О, я предполагала, моя дорогая, что вы так ответите. Вот почему я уже обговорила все с отцом Райли.
– Что?
– Я вчера обсудила это с герцогом. Он счел, что это было бы замечательно. И он готов дать вам в приданое определенную сумму, как только появится первый подходящий претендент, который согласится взять вас в жены. Он, очевидно, мечтает от вас отделаться.
– Неправда… – возразила Эйприл, однако прозвучало это неубедительно.
– О нет, это так. Он сказал мне, что, как только мы с Райли объявим о помолвке, устройством вашего будущего брака полностью стану заниматься я.
Это глубоко ранило Эйприл. Конечно, она плохо обошлась с Джоной, но потом ведь она привязалась к нему.
А еще больше ее ранила мысль о том, что Агата стает женой Райли. Теперь она поняла, почему Райли хочет выдать ее замуж, – ему надо освободить место для Агаты.
Эйприл сдержала навернувшиеся слезы, и боль сменилась негодованием. В одном Райли с его отцом похожи: они оба безжалостны и не прощают ничего, и скорее примут в семью мстительную Агату, чем раскаявшуюся Эйприл. Что ж, если им нужна Агата, пусть ее и получат. Они ее заслужили.
Словно по заказу она, подняв глаза, увидела Джону и Райли, стоявших на возвышении, где расположились музыканты, которые только что закончили играть. Джона постучал по хрустальному фужеру ручкой трости.
– Леди и джентльмены, прошу тишины. Предполагалось, что к вам обратится сэр Седрик Маркем, секретарь палаты лордов, но ему пришлось срочно уехать. Вместо него несколько слов вам скажет мой сын.
Райли подождал, пока смолкнут аплодисменты, и с беспокойством оглядел зал.
– Благодарю, отец. Я постараюсь, насколько смогу, заменить сегодня сэра Седрика. Как известно большинству из вас, мой прадед, восьмой герцог Уэстбрук, служил его королевскому величеству на посту премьер-министра. С тех пор Блэкхит стал местом, где чествуют джентльменов, которые не только любят свою страну, но и посвятили жизнь служению в парламенте.
Раздались аплодисменты.
– Для меня приятной обязанностью является воздать должное сегодняшним гостям, а когда речь идет о том, чтобы отдать дань уважения британскому правительству, то наши мысли обращаются к его политическому лидеру. На плечи этого человека ложатся тяготы и испытания, когда страна находится в состоянии войны, однако он привержен миру, гуманности и справедливости. Он обладает широтой души, опытом и неослабевающей верностью его королевскому величеству. Давайте поднимем бокалы за достопочтенного Спенсера Персивала, а также за всех тех, кто служит в палате общин и палате лордов. Ваша служба никогда не будет забыта!
Гости в едином порыве подняли бокалы.
– А теперь, леди и джентльмены, если позволите задержать ваше внимание еще на минуту, я бы хотел сделать одно особое объявление. Поскольку я достиг зрелого возраста и не женился, окружающим нетрудно было прийти к заключению, что я бессердечный человек. Я так тоже думал. Недавно я узнал, что у меня в груди бьется вовсе не холодное сердце. Открыв это в себе, я немедленно отдал свое сердце одной необыкновенной женщине, которая любезно согласилась принять мое предложение стать моей женой.
Кровь отлила от лица Эйприл.
– Нет! – сорвался с ее губ тихий крик.
Как бы она ни злилась на Райли, она не хотела, чтобы он достался Агате. Да и никому другому, кроме нее.
– Милый! – в избытке чувств выдохнула Агата и, поправив платье, пошла вперед, к помосту.
Райли продолжил:
– Я получил согласие ее отца только сегодня утром по почте и теперь с огромным удовольствием объявляю о моем предстоящем бракосочетании с мисс Эйприл Роуз Деверо.
Никто не издал ни звука.
Никто, кажется, не дышал.
Затянувшееся молчание нарушил Нордем, который поднял бокал со словами: «За счастливую пару!»
Этот тост нестройным хором был подхвачен гостями.
Джона повернулся к сыну и сквозь зубы прошипел:
– Что, черт подери, ты делаешь?
– Отец, не сейчас, – ответил Райли, обмениваясь рукопожатиями с джентльменами, столпившимися возле помоста.
– Что все это значит? – спросил брата подошедший Джереми. – Ты сошел с ума?
– Поговорим у меня в кабинете.
Праздник продолжался. Постепенно потрясение сменилось облегчением, поскольку вопрос, занимавший многих гостей весь вечер, наконец, разрешился. Никто не осмелился поверить в кровосмесительный брак. Намного разумнее поверить в то, что слухи о родственной связи Райли и Эйприл оказались ложными.
Когда Райли пробирался мимо гостей, он улавливал обрывки разговоров: «Кому взбрела в голову эта чушь?» и «Да я ни на минуту в это не поверил!»
«Слава Богу», – подумал Райли.
Снова зазвучала музыка, и пары вернулись к танцам.
Райли направился к Эйприл, отвечая на приветствия и поздравления. Подойдя к тому месту, где он ее оставил, он не удивился, не обнаружив ее там. Чего еще ждать от такой своенравной девицы!
Когда трое мужчин в раздражении вошли в кабинет Райли, Эйприл уже была там. И она тоже выглядела очень разозленной.
– Что, пропади вы пропадом, вы себе вообразили? Что за спектакль вы устроили?! – закричала она на Райли, не обращая внимания на то, что ее могут услышать за дверью.
У Райли от гнева губы вытянулись в струнку. Он плотнее захлопнул дверь. Звуки музыки и разговоров из зала доносились теперь приглушенно.
– Райли, я немедленно требую объяснения, – сказал Джона с покрасневшим от негодования лицом.