Нордем улыбнулся:
– Ралли действительно стал предметом сплетен.
– Во всем виновата эта девица. Что, скажите, он в ней нашел? Может, она его чем-то шантажирует?
Нордем сел в кресло напротив Агаты.
– Это вполне вероятно.
– Вы могли бы сделать что-нибудь и помочь ему? Вы же знаете законы. Неужели нельзя найти какой-нибудь способ посадить ее в тюрьму?
– Вас бы это обрадовало?
– Это мое самое заветное желание.
Он склонил голову набок.
– Если бы это было в моей власти, Агата, я сделал бы все, что угодно, лишь бы доставить вам удовольствие. Но подозреваю, что устранение Эйприл с вашего пути – это только половина вашего желания. Другая половина состоит в том, чтобы Райли женился не на ней, а на вас.
Агата ничего не ответила. Она бросилась к секретеру, села и уставилась на стопку книг.
– Агата, – произнес Нордем, подойдя к ней, – выходите за меня.
Она раздраженно вздохнула.
– Дорогой, не начинайте снова. Вы же знаете, что я не могу.
– Я люблю вас, Агата.
Она отвернулась.
– Дорогой, пожалуйста…
– Агата, посмотрите на меня. Я люблю вас. Всегда любил. И всегда буду любить. Я никогда не хотел другой женщины. Почему вам этого недостаточно?
Она покачала головой:
– Дорогой, это вопрос чисто материальной выгоды. Куинси плохо вел наши дела. Мы тратили намного больше, чем могли себе позволить. Я на грани потери имения. Райли… он просто более обеспечен, дело в этом.
– Агата, но я не всегда буду беден. Вы же знаете, что я честолюбив. У меня есть планы, которые сулят доходы. Я хочу сделать вас счастливой и обещаю, что выполню это. – Голос у него сделался хриплым. – Клянусь.
И, нагнувшись, он впился губами в ее губы.
– Не сегодня, дорогой. Мне нужно кое-что сделать.
Он забрал из пальцев Агаты перо и провел им по выпуклостям ее груди. Это ее мгновенно возбудило, и она вздрогнула.
– Я знаю, что вам следует сделать, – сказал он, – и собираюсь помочь вам в этом.
Он наклонился еще ниже, их лица оказались на одном уровне и губы слились в страстном поцелуе. Рука Нордема ласкала грудь Агаты, постепенно перемещаясь к спине. Он прижимал ее к себе, в то время как Агата пыталась отодвинуться. Нордем вытащил шпильки из ее волос, и тяжелые черные локоны рассыпались по ее спине. Нордем знал, что это ключ к ее страсти.
Стоило волосам освободиться из прически, как Агата прекратила изображать неприступную даму. Будь проклят Нордем за то, что так хорошо ее изучил, и будь проклят Райли за то, что не хочет ее!
Сейчас, когда Нордем разбудил в ней страсть, ей стало все равно, кто перед ней, – главное, чтобы это был мужчина. Она встала, прижалась к нему жадным ртом и с силой толкнула, да так, что он спиной уперся в стену. Она сорвала с него галстук и стала целовать ему шею. Она облизывала и сосала солоноватую кожу. От страстных поцелуев у Нордема кровь прилила к лицу, он застонал, и его пальцы запутались в черной гриве Агаты. Он слишком наслаждается ею, подумала она и укусила его. Он вскрикнул, и, выругавшись, оттолкнул ее. Она улыбнулась, видя его дикий взгляд. Он обхватил ее мускулистыми руками, поднял и с громким рыком опустил на диван. Нависая над ней, он сбросил сюртук на пол. Следом полетели жилет и рубашка. Руки Агаты гладили его по обнаженной груди, скользя по ребрам. Нордем был похож на огромного льва с золотой гривой. Широкие, прямые плечи, мускулистый торс. Брюки сползли у него с талии, обнажив твердые мышцы на бедрах. Агату всегда возбуждали атлетически сложенные мужчины, а тело Нордема было таким. Она нежно ласкала кончиками пальцев его грудь и соски. Он смотрел на нее затуманенными и полуприкрытыми от страсти глазами. Агата улыбалась. Но нельзя допускать, чтобы мужчина получал столько наслаждения. Неожиданно она с силой провела рукой по его груди, расцарапав ногтями кожу.
– Что вы делаете?! – в ужасе закричал Нордем.
Он повалил Агату на диван и разорвал на ней платье.
«Вот это другое дело», – подумала она. Ее урок не прошел даром. Нордем – весьма способный ученик.
Но ему не удастся так легко овладеть ею! Она запустила пальцы в его светлую шевелюру, крепко сжала густые пряди и с силой отвела его голову назад. Он сморщился от боли, а Агата подняла колено и резким толчком столкнула Нордема на пол.
Упав на него, Агата придавила его своим телом. Сердито ворча, Нордем хотел было приподняться, но Агата не собиралась его отпускать – пользуясь его беспомощностью, она оседлала его. Красивое лицо Нордема исказилось в дикой усмешке, и Агату это возбудило еще больше. Она с торжествующим видом, прищурившись, наблюдала за тем, как он борется со своей страстью. Теперь в ее власти подарить ему наслаждение… или боль.
«Вот для чего стоит жить – завладеть помыслами мужчины и покорить его! Райли тоже от меня не уйдет».
Эйприл в одиночестве прогуливалась по оранжерее. Приближающаяся зима лишила деревья листвы, и ветки голыми силуэтами вырисовывались на небе за стеклянными стенами.
Прошла целая неделя, как Райли уехал в Лондон, и Эйприл провела эту неделю в таком страшном одиночестве, какого не испытывала никогда в жизни. Она не могла забыть те горькие слова, которые Райли ей сказал, потому что упреки его были справедливы. Она предала его доверие, оказалась недостойна его покровительства, его привязанности. И что хуже всего – она поставила под угрозу его репутацию, его жизненный уклад, даже его свободу, все, чем он дорожил. Она заявилась в Блэкхит, чтобы обворовать его, и весьма в этом преуспела. Если бы только существовал способ, как повернуть все вспять, она сделала бы это не раздумывая. Даже если для этого ей пришлось бы навсегда похоронить себя, работая судомойкой у мадам.
Так она думала, бродя по оранжерее. Никто с ней больше не разговаривал. Райли уехал. Дженни была ослеплена своим рыжеволосым лакеем, и для нее общение с Эйприл превратилось в тяжкую обязанность. Джона ясно дал понять, что она пария. А Джереми…
Он как раз в эту минуту столкнулся с ней. Горшок с растением, который он нес, накренился, и холодная земля просыпалась на платье Эйприл.
– О Боже, простите! Позвольте, я вам помогу.
Эйприл удивленно на него взглянула:
– Вы со мной разговариваете?…
Джереми, покраснев, достал платок и подал ей:
– Вот, вы можете почистить платье.
– Спасибо.
Эйприл взяла платок и как смогла смахнула землю с зеленой мантильи.
Повисло напряженное молчание, которое необходимо было нарушить.
– Послушайте, я не знаю, дадите ли вы мне еще одну возможность высказаться, поэтому скажу сейчас. Я сожалею обо всем, что сделала. Но я не собиралась никому из вас вредить. Все мои плохие поступки были до того, как я всех вас полюбила. Вы должны это знать.
Джереми покачал головой:
– Ох, Эйприл! Вы себе не представляете, как бы я хотел, чтобы все было по-другому!
Эйприл болезненно поморщилась:
– И я тоже этого очень хочу. Я все разрушила. Господи! Если бы я знала, как исправить случившееся… Я совершила столько ошибок…
– Ваша самая большая ошибка в том, что вы не доверяли моему брату и не сказали ему правду.
Она вздохнула:
– Я хотела. Очень хотела. Но я… боялась.
– Чего боялись?
Она залилась слезами.
– Боялась его потерять.
– Эйприл…
Джереми по-братски обнял ее за плечи.
От его сострадания слезы полились потоком.
– Я боялась, что если он все обо мне узнает… узнает, какой отвратительной я была, то возненавидит меня. Но получилось так, что он все равно меня возненавидел.
Теплое дыхание Джереми коснулось ее лба.
– Это не так. Он не испытывает к вам ненависти – он ненавидит секреты. Он почти всю свою жизнь скрывал то, что лучше всего было бы похоронить навсегда, а вы… вы вынесли их на поверхность.
– Вы о чем? Я никогда не разглашала ничего о связи вашего отца с Вивьенн. Честное слово!
– Нет, Эйприл, – удрученно произнес Джереми, – дело не в этой связи, которую он так старательно хотел скрыть. Дело в последствиях этой связи. – Видя, что она ничего не понимает, он с тяжелым вздохом сказал: – Это я, Эйприл. Я незаконнорожденный в нашей семье.