– Что?!
– Вивьенн была моей матерью.
Потрясенная Эйприл без сил опустилась на скамью. Но ведь настоящий ребенок Вивьенн умер…
– Я всегда думала… считала, что… ребенок Вивьенн исчез.
– Так было написано в ее дневнике?
Эйприл мысленно перелистала страницы дневника, заполненные выцветшими коричневыми чернилами. Вспомнила строки, где упоминался ребенок. Мадам не писала о том, что малыш умер. Там говорилось только, что она горюет, потому что его у нее отняли.
– Нет, кажется, там такого не было. Но почему вы с Джоной поверили мне, когда я заявила, что я дочь Вивьенн, если знали, кто этот ребенок?
– Чтобы понять это, вы должны прежде понять суть любовной связи моего отца и Вивьенн. Пойдемте со мной.
Он повел ее через огромную теплицу, этому многоцветному храму цветов, но глаза Эйприл были прикованы к лицу Джереми, Да она, должно быть, безмозглая, если не смогла увидеть сходства. У него такие же глаза, как у мадам, и рот…
– По словам отца, два человека никогда в жизни так не любили друг друга, как он и она. Когда Вивьенн забеременела, они стали еще ближе. Он был отражением ее любви ко мне, а после моего рождения они стали неразлучны и даже мечтали о следующем ребенке. У жены отца, герцогини Уэстбрук, были собственные увлечения. Поэтому она терпела его связь с Вивьенн. Она большей частью жила на континенте, и неверность мужа не очень ее волновала. До нее дошли слухи, что у Вивьенн нехорошая болезнь, и тогда она настояла, чтобы отец прекратил встречаться с Вивьенн, не желая, чтобы сплетни коснулись ее. Он вначале отказался, но герцогиня была непреклонна. Для него порвать с Вивьенн было подобно агонии, но расстаться со мной он не смог. Он согласился на требования герцогини, но только при условии, что меня он воспитает сам. Герцогине это не понравилось, да и любви ко мне она не питала. Но она согласилась распространить слух, что родила меня, когда отсутствовала в Англии. – Джереми провел Эйприл через теплицу, где были собраны тропические растения со всего мира. – Конечно, отцу пришлось убеждать Вивьенн отказаться от меня. Он говорил, что глупо оставлять меня с ней, чтобы я рос в публичном доме. Они спорили, но, в конце концов, отец уговорил Вивьенн, и она согласилась расстаться со мной. Он всегда переживал из-за этого своего поступка, однако повторял, что сделал это ради меня. Они провели вместе последнюю ночь и расстались на утро. Он думал, что именно та ночь положила начало вашей жизни.
Эйприл молчала, обдумывая сказанное, потом ответила:
– Теперь я понимаю, почему вы оба так разволновать, когда увидели меня. Джона решил, что Вивьенн не сказала ему обо мне, потому что боялась, что он и меня отберет.
– Да, это так. Но ваше появление напомнило Райли о тех неприятностях, через которые он прошел. Узаконить мое рождение было нелегко и, возможно, Райли пришлось труднее всех. Он уже учился в школе, когда появился я. Об этом ходило много слухов, а мальчики могут быть очень жестокими, когда узнают такие вещи. Но как бы они его ни изводили, он хранил тайну моего рождения. Чем больше они насмехались над ним, тем тверже и решительнее он защищал наше имя, чтобы никто не мог указать на нас пальцем. И делает это до сих пор. Райли всю жизнь был и есть образец безупречного английского джентльмена. Все это он делал не ради себя, а лишь для того, чтобы обезопасить меня. Теперь вы понимаете, Эйприл, что я никогда не смог бы стать частью этой семьи, если бы не Райли. Я всегда буду благодарен ему за то, что он сохранил наш секрет, в особенности после того, как я встретил Эмили. Его величество ни за что не разрешит брака Эмили с незаконнорожденным. А я так сильно ее люблю. Поэтому когда появились вы и рассказали, что вы дочь Вивьенн, Райли сделал все возможное, чтобы предотвратить хоть малейший намек на скандал.
Эйприл отвернулась. Она начала видеть Райли в совершенно новом свете. И чем больше росло ее уважение к нему, тем больнее ей делалось от того, как сильно он ее теперь ненавидит.
Словно читая ее мысли, Джереми сказал:
– Если Райли пообещал защищать вас, он сделает это.
Слезы жгли Эйприл глаза.
– Зачем? Я не заслуживаю его покровительства.
Джереми смотрел на нее с великодушной улыбкой.
– Тем больше должно быть у вас причин для благодарности. – Он указал на растение, похожее на колючее бревно с длинными ветками, которые, словно руки, тянулись вверх: – Видите это чудище позади меня? Это кактус. Цереус гигантский, чтобы быть точным. Он растет в пустыне, где палящий зной и почти не бывает дождя. Но когда идет дождь, он впитывает воду в огромном количестве и, естественно, становится мишенью для томимых жаждой хищников. Но длинные острые шипы не позволяют хищникам приблизиться. Кактус оберегает не только себя, но также и другие растения, которые выживают под его защитой. – Джереми взял Эйприл за руки. – Я знаю, что Райли порой бывает очень резок, но когда дело доходит до защиты тех, кого он любит, он не остановится ни перед чем.
– Он не любит меня. Вы же слышали, что он сказал. Он сожалеет о том, что связан со мной до конца своих дней.
– Это всего лишь сердитые слова, сказанные в сердцах. Но я знаю, что он доволен тем, что ему удалось заставить вас выйти за него.
У Эйприл появилась крошечная надежда, но она подавила ее.
– Боюсь, вы ошибаетесь, – ответила она Джереми. – Я недостаточно хороша для него.
Джереми пожал плечами:
– Даже кривые ветки, в конце концов, начинают расти вверх. Послушайте меня. Райли – мой брат, и мне иногда хотелось его убить, но одно качество возвышает его над большинством людей – это необыкновенная способность заглянуть человеку в душу и увидеть там добро. Он, вероятно, разглядел это в вас, Эйприл. Если Райли может доверять тому хорошему, что в вас есть, то почему вы не можете в это поверить?
– Благодарю вас, лорд Пул. Я полагаю, что эта сумма более чем достаточна, чтобы возместить тот ущерб, который вы, возможно, понесли от моей невесты. Я не стану обсуждать мотивы ее поступка, но даю вам слово джентльмена, что впредь это досадное недоразумение не причинит вам никаких беспокойств.
Лорд Пул взял из рук Райли банковский чек и удивленно округлил глаза, когда увидел означенную сумму. Поправив на носу очки, он произнес:
– Лорд Блэкхит, мне, право, весьма неловко принимать от вас деньги. Как я уже сказал с самого начала, я не знаю никакой Эйприл Деверо, а также не являюсь жертвой какого-либо вымогательства.
Лицо его было повернуто к Райли, но глаза закрыты.
Райли был зол на лорда Пула за то, что тот так упорно придерживается своей лжи, но не мог не понять, что лорду Пулу нелегко признаваться в своих грехах.
– Независимо от достоверности случившегося, моя невеста призналась мне в этом дурном поступке. И, как ответственный человек, я обязан принять меры. Если, как вы утверждаете, это неправда, сочтите это даром. Если же это правда, то вы, как умный человек, конечно, понимаете щекотливость моего положения в этом деле. Хотя признание такого рода дает мне основание для разрыва брачного контракта, у меня нет желания навлечь на мою невесту дурную славу. Надеюсь, вы удовлетворитесь тем, что вам воздали за причиненную неприятность, и дадите мне возможность начать мою семейную жизнь, покончив со всеми недоразумениями. Я ваш должник, и, уверяю вас, вы можете положиться на наше благоразумие: оно равноценно вашему.
– Можете быть в этом уверены, сэр, – ответил лорд Пул, пряча чек в карман сюртука. – Прошу передать поздравления вашей очаровательной невесте.
Райли встал, собираясь уходить.
– О, один последний вопрос, лорд Пул. Вы, разумеется, приглашены на нашу свадьбу, но должен заметить, вас не было в списке приглашенных на министерский бал лишь потому, что вы не постоянно состояли в парламенте. Скажите, вас, возможно, пригласил кто-то другой?
– Нет. Я получил приглашение от вас – там была ваша печать. Прошу меня извинить, если это произошло по ошибке.