– У вас, мадам, самое большое приданое из всех новобрачных в истории Англии.
Она повернулась к нему:
– Не все сундуки мои. Некоторые твои.
– Какой же из них?
– Очень смешно.
– Не понимаю, зачем тебе столько вещей. Я не намерен видеть тебя постоянно одетой.
Он начал гладить ей грудь.
– Райли! – запротестовала Эйприл, но не очень-то уверенно. – Нас могут увидеть!
Легкой походкой вошел Джереми под руку с Эмили.
– Поздно. Мы уже все увидели. Как неприлично вы себя ведете!
Эйприл отвела руки Райли, а он недовольно произнес:
– Джереми, ты, как всегда, не вовремя!
– Простите, это моя вина, – вмешалась Эмили. – Джереми хотел проводить меня домой, но я оставила здесь зонтик. Итак, вы отправляетесь в свадебное путешествие?
– Да, – ответила Эйприл, – завтра отправляемся в Грецию сразу после приема в честь вашей свадьбы.
– Сколько времени вы будете в поездке?
Райли разлил бренди по четырем бокалам.
– Три месяца, может быть, четыре.
– Ты пропустишь весеннее заседание окружного суда. Значит, ты твердо решил выйти из его состава? – спросил Джереми.
Райли кивнул:
– На какое-то время. Я собираюсь вновь заняться адвокатской практикой. Суд над Эйприл помог мне вспомнить прежние времена, когда защита дел в суде приносила мне удовлетворение.
– Я рада, что хоть одному из нас это понравилось, – улыбнулась Эйприл.
Джереми засмеялся:
– Подождите радоваться, пока не увидите выставленный им счет.
Эйприл замахала руками:
– Даже думать об этом не желаю. У меня нет денег, и никаких дневников тоже нет.
– В честь чего пьем? – В библиотеку заглянул Джона. – А, вы все здесь. Вивьенн, пожалуйста, зайди на минутку.
Появилась улыбающаяся Вивьенн. Такую искреннюю улыбку Эйприл никогда прежде у нее не видела.
– Раз уж упомянули дневники, – сказал Райли, – то у меня для вас подарок, Вивьенн. – Он вынул из кармана сюртука красную кожаную книжку. – Пора вернуть эту вещь настоящему владельцу.
– Спасибо, – сказала она, взяв дневник, – но воспоминания, которые хранятся в этой книжице, сейчас для меня ничего не значат. Я склонна бросить его в огонь. А что касается тебя, мой медвежонок, – она дотронулась до бакенбардов Джоны, – то нам с тобой пора обзавестись новыми воспоминаниями. Правда, здесь есть одна вещь, совершенно невосполнимая. – Вивьенн раскрыла дневник и вынула из него сложенный кусочек кремового шелка. Развернув его, она показала очерченный синими чернилами крошечный контур руки Джереми: – Я нарисовала это, когда тебе было десять месяцев. Всю жизнь я дорожила этим, думая, что никогда больше не увижу своего ребенка. Тогда мое сердце было разбито от невозможности еще раз подержать на руках моего мальчика. А сейчас я счастлива, что отдала тебя, потому что вижу, каким замечательным мужчиной ты стал.
Охваченный волнением Джереми обнял ее.
– Ну-ну, будет вам, – увещевал их Джона, вытирая слезы. – Оставьте хоть немного слез для свадьбы.
Райли повернулся к Вивьенн:
– Я хочу попросить у вас прощения. Мне очень стыдно за то, что я сделал много лет назад, дав ход тем слухам о вас. Я был зол на отца и не хотел его прощать. Я просто не мог понять тех чувств, которые он к вам питал. Я не понимал этого до тех пор, пока не полюбил Эйприл. Я не смогу вернуть вам лет, проведенных без Джереми, но обещаю, что до конца ваших дней вы ни в чем не будете нуждаться.
Вивьенн кивнула:
– Спасибо, Райли. Лишь благородный человек в состоянии признать свои ошибки. Но я вас не упрекаю. Я бы предпочла один краткий час со своим сыном целой жизни без него. – Она посмотрела на Эйприл: – Спасибо и тебе за то, чему ты меня научила. Ты преуспела там, где я потерпела неудачу. Ты не отказалась от любви к мужчине из рода Хоторнов, и это тебя спасло. Твоя любовь напомнила мне – и Джоне, – что умерла лишь наша надежда, но не любовь.
Джона сжал ее руку:
– Вивьенн, нас ждет карета. Поедем?
Она взяла его под руку.
– Нам тоже пора, – сказал Джереми. – У нас много дел.
Райли проводил их и вернулся в библиотеку.
– Теперь, когда мы наконец-то одни, мадам моя жена, я хочу обсудить с тобой юридический вопрос.
– Юридический вопрос? – удивилась Эйприл, привалившись спиной к большому сундуку.
– Это относится к моим супружеским правам.
– Понимаю. И что с твоими правами?
Райли положил руку на сундук и встал почти вплотную к Эйприл.
– Я хочу того, что по праву принадлежит мне.
– Хм-м… Я собиралась поговорить с тобой о том же.
– Да?
– Видишь ли, за последние несколько дней я кое-что поняла в английских законах, из чего следует, что как твоя жена я имею очень мало прав.
Он самодовольно кивнул:
– Да, я знаю.
– Фактически как у замужней женщины у меня нет никаких прав в вопросах денег и имущества. Да я даже не распоряжаюсь собственным телом.
Райли стал покрывать поцелуями ее шею.
– Ужасные законы в этой стране, не так ли?
– Совершенно согласна. И поэтому, чтобы восстановить свои попранные права, я решила, что стану незамужней женщиной. Как мой адвокат, что ты об этом думаешь?
Продолжая целовать Эйприл, Райли рассеянно ответил:
– Есть только один путь для тебя стать незамужней женщиной – это стать…
– Вдовой, – закончила Эйприл.
Поцелуи на минуту прекратились.
– Значит, ты намереваешься прикончить меня?
С озорным блеском в глазах Эйприл ответила:
– Только в том случае, если ты сам этого захочешь.
Глаза Райли тоже весело сверкнули.
– И каким образом ты собираешься меня убить?
Она медленно опустила глаза.
– При помощи наслаждения.
Он прищурился:
– Неужели? Что ж, посмотрим, насколько это окажется действенным орудием.
И стал распускать узел банта у нее под грудью.
– Что ты хочешь сказать? – подозрительно спросила Эйприл.
– Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь умирал от наслаждения, но буду рад стать первой жертвой.
Эпилог
25 апреля 1811 года
«В честь моего дня рождения маркиз Блэкхит вручил мне дневник и золотое перо. Он очень щедр со мной, и сегодня ночью я тоже подарю ему кое-что незаурядное. Но это не единственный подарок, который я от него получила. Закрыв мне глаза руками, он провел меня в фамильную галерею, и когда убрал руки, я замерла: там, где раньше висел его огромный портрет, теперь находилась картина, где были изображены мы с ним среди весенних цветов в саду Джереми. Я сижу в кресле с охапкой роз на коленях, а он стоит рядом, и у него на губах легкая улыбка. Хотя я сочла, что мы оба вышли очень похожими, Райли, обняв меня, сказал, что художнику не все удалось, то есть он не смог уловить мою внутреннюю красоту…
Всеми своими помыслами и поступками мой муж постоянно доказывает мне, как сильно он мной дорожит. И я очень это ценю.
Я повернулась к нему и поблагодарила за доказательство его любви ко мне. И тут я заметила, что мой портрет не единственная новая картина в галерее. Появилось еще с десяток картин – портретов всех женщин рода Хоторнов.
Не будучи в состоянии сдержать свою радость, я сказала мужу, что у меня тоже есть для него подарок. Я указала на наш портрет и на белый бутончик около моего живота. Я сказала, что примерно через семь месяцев этот бутончик превратится в прекрасного ребенка, который будет носить его благородное имя.
Я не была готова к его восторгу. Райли подхватил меня и закружил. И мы целовались так, как могут целоваться только двое людей, создавших семью.
Я благодарю Бога за то, что Он привел меня к этому человеку и сделал так, что все мои мечты осуществились.
Эйприл Роуз Хоторн, леди Блэкхит».