- Интересно, что лорд Шелдрейк имел в виду? - спросила Бреанна Стаси, когда они наслаждались послеобеденной прогулкой по саду.
- Гм... - пробормотала Анастасия, прикрыв рукой глаза от солнца.
Она упивалась пьянящим ароматом цветов в Медфорд-Мэнор. Как же она по ним соскучилась! Равно как и по всей неспешной и ни на что не похожей сельской жизни Англии, когда можно часами бесцельно бродить, наслаждаясь созерцанием природы, чувствуя одновременно и безграничный покой, и тревожно-радостное ожидание того, что что-то вот-вот должно произойти.
Господи, как же хорошо дома!
- Так что, Стаси? - нетерпеливо спросила Бреанна. Улыбнувшись, Анастасия остановилась у могучего дуба, огромные ветви которого нависали над лужайкой и простирались до цветущих деревьев, растущих вдоль южной границы поместья.
- Помнишь это дерево? - спросила она Бреанну, любовно гладя его ствол. - Это на него я залезла, когда мне было четыре года. Мне хотелось быть выше всех на свете, забраться так высоко, чтобы видеть все до горизонта.
- Помню, - сухо ответила Бреанна, скрестив руки на груди. - Ты тогда свалилась с дерева - хорошо еще, что зацепилась за ветку, - и рассекла бедро. А потом у тебя целых полчаса шла кровь, и чтобы остановить ее, потребовалось три дедушкиных платка.
Анастасия весело подхватила:
- У меня до сих пор остался шрам. - Но уже через секунду лицо ее снова стало серьезным. - Я помню, как ты тогда испугалась и как мне было больно. Я даже плакала... Да что там плакала - рыдала навзрыд, а ты знаешь, со мной это редко случается. А еще помню, какое я ощутила неописуемое чувство, возвышаясь над всем миром, хотя это продолжалось всего несколько секунд. И знаешь что? Это чувство стоит и слез, и боли, и шрама. Это, наверное, потому, что предложение дяди Джорджа устроить бал в мою честь застало меня врасплох. Устраивать такие дорогостоящие мероприятия не в духе твоего отца.
- Верно, - кивнула Бреанна. - Меня это тоже удивило. Да еще настаивать на том, чтобы лорд Шелдрейк сопровождал меня... - Бреанна смущенно вспыхнула. - Думаю, это составляло часть отцовского плана. Мне кажется, он собирается устроить грандиозное представление и показать всему высшему обществу, что семейство Колби по-прежнему влиятельно, несмотря на смерть дедушки, а теперь и дяди Генри.
- Очень может быть. - Анастасия уселась прямо на траву, подоткнув под себя юбку. - А может быть, он хочет провернуть какое-то дело и считает, что бал будет этому способствовать. - Похлопав по большому плоскому камню, лежавшему рядом с тем местом, где она сидела, Анастасия продолжала. - Давай немного посидим, погреемся на солнышке. Можешь сесть на этот камень - тогда не испачкаешь платье травой. - В глазах ее мелькнули веселые искорки. Думаю, дядя Джордж по-прежнему приходит в ярость, когда ты пачкаешь одежду.
Бреанна улыбнулась воспоминаниям, которые вызвало у нее замечание Анастасии, однако уже через секунду глаза ее стали грустными.
- Отец приходит в ярость по любому поводу, - ответила она. - И по такому ничтожному, как испачканные платья, и по другим.
Знакомое с детства чувство беспокойства охватило Анастасию, причину которого она поняла только сейчас.
- Бреанна, скажи... он не бьет тебя?
Уставившись вдаль, кузина покачала головой, и у Анастасии возникло неприятное чувство, что Бреанна скрывает правду, чтобы ее не волновать.
- Нет. Пока нет. У него часто меняется настроение, ты и сама это знаешь. Но всякий раз он выплескивает свою ярость, разражаясь гневными тирадами. Правда, раза два одной лишь руганью не обошлось... Обычно я знаю, когда следует держаться от него подальше, но тогда подошла к нему, не успев распознать признаков.
- Каких признаков?
- По которым видно, что к нему сейчас лучше не подходить: долгое напряженное молчание, обильное возлияние. Обычно в подобное настроение отец впадает после деловых встреч, проходящих за закрытыми дверьми. Ты же знаешь, что всю свою жизнь отец делает деньги. И когда что-то идет не так, он взрывается.
- И бьет тебя?
- Иногда. Но не сильно.
- Ты сказала "пока нет". Что ты имела в виду? Сорвав травинку, Бреанна нервно стала мять ее.
- Не знаю. В последнее время его настроение становится все хуже и хуже. Такое впечатление, что внутри у него все кипит и лишь усилием воли он сдерживается, чтобы не взорваться. Помнишь, каким он бывал, когда в комнате находилась твоя мама? Так вот, сейчас он постоянно такой.
- Помню. - Анастасия замолчала. Она понимала, что Бреанна пока еще не знает некоторых причин такого поведения своего отца. Но когда придет время, она ей расскажет обо всем.
- Я не хочу тебя волновать, Стаси. Наверное, я слишком остро на все реагирую. Просто эта ситуация с лордом Шелдрейком действует мне на нервы. Мое нежелание кокетничать с ним выводит отца из себя. Но я ничего не могу с собой поделать. Когда маркиз приезжает к нам, я смущаюсь, чувствую себя не в своей тарелке - в общем, бываю сама на себя не похожа. Я знаю, чего ждет от меня отец. Но я не могу пообещать ему, что выполню его желание.
- Конечно, - согласилась Анастасия, испытывая легкое чувство вины и не желая размышлять над тем, откуда оно взялось. - Ты же не можешь заставить себя полюбить маркиза. И твой отец должен это понимать.
- Он не понимает. И я не могу его убедить. - Бреанна повернулась к кузине. - Я не трусиха, Стаси, - тихо проговорила она. - И для меня важно, чтобы ты это знала. Я не та испуганная маленькая девочка, какой была десять лет назад. Все дело в том, что я редко иду против воли отца и делаю это только тогда, когда причина достаточно весомая. А в данном случае, я думаю, не стоит лезть на рожон.
- Я никогда и не считала тебя трусихой. - Взяв руку Бреанны, Анастасия пожала ее. - Мы обе знаем, как выживать. Иногда выжить означает держать язык за зубами, и в этом искусстве ты преуспела гораздо лучше меня. Это значит, что ты не малодушна, а умна. Хотелось бы мне научиться быть такой же сдержанной, как ты. Хотя бы капельку. И уметь этой сдержанностью пользоваться... как, например, сегодня утром. - Анастасия глубоко вздохнула. - Ну да ладно. Будем считать, что на сей раз выживание - это отступление от моего первоначального плана.
- О чем это ты говоришь? - с недоумением спросила Бреанна.
Вздохнув, Анастасия откинулась назад и, опершись на локти, запустила руки в мягкую зелень травы.
- Я говорю о себе и о своем грандиозном плане оставить свой след в жизни. А теперь этот план нужно менять, и все из-за лорда Шелдрейка.
- Ничего не понимаю...
- Я хотела воспользоваться оставленным мне наследством, чтобы открыть банк в Филадельфии. Этот банк должен, по моим расчетам, расти и расширяться, с тем чтобы в итоге стать в Америке таким же надежным источником вложения капиталов, как "Дом Локвудов" в Англии и в Европе. Я рассказала о своих намерениях лорду Шелдрейку и предложила ему стать моим партнером в данном предприятии. Он отказался. Более того, он заявил, что не разрешит мне воспользоваться для этого папиными деньгами, пока он осуществляет контроль за моим наследством. А я сказала, что поищу других компаньонов среди тех богатых бизнесменов, которые не боятся нововведений. Это его лишь позабавило. А еще он понял - сразу же после того, как дядя Джордж объявил, что собирается устроить прием в мою честь, - что именно на этом балу я и начну свою кампанию по поиску партнеров. Вот почему он бросил язвительное замечание о том, что на балу мне скучать не придется.
С каждым словом у Бреанны все больше и больше вытягивалось лицо от удивления.
- Так, значит, ты встречаешься с лордом Шелдрейком, чтобы рассказать ему, куда ты собираешься вкладывать свои деньги?
- Ну да. Убеждая его в том, какая будет от этого выгода. И отговорить меня он не сможет. Я все равно осуществлю свой замысел. Просто придется искать для этого другие пути.
- Банк... Так ты собираешься открыть банк... в Филадельфии? - Только сейчас Бреанна поняла, какие неприятные последствия для нее самой может иметь этот шаг кузины. - Значит, ты намереваешься вернуться в Штаты?