Мейсон помог Делле Стрит вылезти из машины и расплатился с водителем.
— Ждать не надо? — спросил тот.
— Не надо,— улыбнулся адвокат.— Большое спасибо, грасиас.
Водитель поблагодарил Мейсона за чаевые, завел мотор и уехал.
Мейсон и Делла Стрит остались стоять в том месте, где он их высадил.
Вдруг они услышали свист из стоящей неподалеку машины. Это подавал сигнал поджидавший их оперативник Пола Дрейка, Инскип.
Мейсон и Делла Стрит подошли к нему.
— Пятый номер,— сказал Инскип,— он там.
Адвокат попросил:
— Обождите нас здесь, Инскип. Потом довезете до аэропорта, и на этом ваше задание закончится.
Адвокат с Деллой прошли под банановыми деревьями мимо конторы, затем по длинному коридору до двери с номером пять.
Мейсон постучался.
Никакого ответа. Внутри ничто не шевельнулось.
Мейсон постучал вторично.
Дверь слегка приоткрылась.
Мейсон увидел взволнованное л^цо и улыбнулся.
— Мистер Шелби, я — Перри Мейсон, а это моя секретарша Делла Стрит. Мне кажется, пришло время нам с вами поговорить.
— Вы... вы... Перри Мейсон?
— Точно.
— Но как вам удалось... впрочем, это к делу не относится... Входите.
Шелби распахнул дверь.
— Я собирался укладываться спать,— сказал он извиняющимся тоном.
Мейсон ободряюще похлопал его по плечу, прошел в номер и присел на краешек постели. Делла Стрит уселась на тяжелый стул с кожаным сиденьем. Горас Шелби расположился на другом стуле.
— Для вас это было долгое и изнурительное сражение,— сказал Мейсон.
Шелби кивнул.
— Вы адвокат, представляющий Дафнию?
— Да.
— Бедняжка...
— У нее крупные неприятности.
Шелби поднял голову.
— У нее неприятности?
— Точно так.
— Почему? Она не должна иметь никаких неприятностей!
— Знаю.
— Неприятности какого рода?
— Ее судят за убийство Ральфа Экзеттера.
На лице Гораса Шелби отразились удивление, испуг, злоба.
— Вы сказали — за убийство?
— Да. За убийство.
— Ральф Экзеттер,— с негодованием произнес Шелби,— дешевый вымогатель, игрок и нахал. Так он умер?
— Да, он мертв.
— Вы говорите, что это убийство?
— Да.
— Кто его убил?
— Полиция говорит, что Дафния.
— Она не могла бы это сделать.
— Полиция так не думает.
— Где его убили?
— В номере 21 мотеля «Северные огни».
Шелби долго молчал, что-то обдумывая,
Делла Стрит незаметно вытащила из кармана свой блокнот для стенографирования и принялась делать заметки.
Наконец Шелби сказал:
— Что ж, мне думается, я должен держать ответ.
— Ответ? — спросил Мейсон.
— Если его нашли мертвым в той же комнате, которую занимал я, значит, я его убил.
— Каким образом?
— Дал ему повышенную дозу снотворного,— сразу же ответил Шелби.
— А не расскажете ли вы мне все по порядку?
— Рассказывать-то нечего. Я прошел через ад, мистер Мейсон, через самый настоящий ад.
— Мне кое-что известно про ваши переживания.
— Всего вы не знаете. Вы же рассматриваете все это с точки зрения совершенно здорового и психически уравновешенного человека. Я же, к сожалению, далеко не молод, а порой замечаю за собой рассеянность, забывчивость. Временами я чувствую себя превосходно, а временами бываю каким-то вялым, сонным. Я не реагирую так, как следовало бы. Я засыпаю под чужие речи. Да, да, я не юноша!
Но с другой стороны, я не рамолик... Я вполне в состоянии позаботиться о себе. Я прекрасно знаю, как мне следует поступать с моими деньгами, что мне выгодно, а что нет. Я хочу сам заниматься бизнесом. И вы не можете себе представить, что чувствует человек, когда все это отнимают, оставляют без центовой монетки в кармане, лишают буквально всего, заставляют подчиняться другим лицам, смиряться с бесконечными уколами, с тем, что тебя привязывают к койке. Я не согласился бы пройти снова через эти муки.'
Мейсон сочувственно кивнул головой.
— Дафния вырвала меня из этого кошмара, дай ей Бог всего хорошего в жизни. Она привезла меня в эту комнату мотеля «Северные огни».
— Что было потом?
— Она велела мне сидеть тихонько, никуда не вылезать, сама же отправилась за пищей.
— Ну и привезла ее?
— Да, она сходила в китайский ресторан и принесла оттуда кое-какие китайские блюда.
— Дальше?
— После того как она ушла, раздался стук в дверь. Сперва я решил не отвечать, но стук повторился, а мне не хотелось привлекать внимание к своему убежищу, не открывая двери. Я открыл ее. На пороге стоял Экзеттер со своей отвратительной масляной улыбкой. «Я войду, Горас»,— сказал он и буквально оттеснил меня в сторону, силой ворвавшись в помещение.
— Говорите все, не пропуская подробностей. Меня крайне интересует личность Ральфа Экзеттера,— сказал Мейсон.— Так что же было?
— Повторяю, Экзеттер ворвался в комнату и без обиняков заявил, что он распоряжается моим будущим, что, если я заплачу ему 125 тысяч долларов, он отпустит меня на все четыре стороны и позаботится о том, чтобы Борден Финчли с супругой исчезли с моего пути, так что я смогу свободно распоряжаться остальными моими деньгами. Но если я не пожелаю с ним «поделиться», то он немедленно передаст меня в руки властей, покажет под присягой, что я совершенно невменяем, так что до конца дней своих я буду находиться в санатории под воздействием наркотиков, да еще привязанным к койке.
— Продолжайте.
— Вы не представляете себе, что я почувствовал, мистер Мейсон. Если бы я до этого не побывал в «Гудвилле», я бы поднял его на смех, подошел бы к телефону и вызвал полицию. Но в подобной ситуации никто бы не принял моих слов всерьез. Меня считали ненормальным. Я был в отчаянии.
— Что вы сделали?
— Дафния дала мне несколько таблеток снотворного на тот случай, если я не смогу без этого заснуть. Я пошел в ванную, бросил несколько штук в стакан, вернулся обратно к Экзеттеру, надеясь, что мне удастся подсыпать их ему в еду или в питье. Экзеттер буквально играл мне на руку. Когда я вернулся он разглядывал китайские блюда, оставленные Дафнией. Он спросил у меня: «У вас найдется тарелка, куда бы я мог положить эту снедь?» Я ответил, что у меня есть несколько палочек, что это остатки того, что у меня было на ужин. Он потребовал палочки.
Я позабыл сказать, что таблетки я растолок, использовав для этого футляр от зубной щетки. Ну и вот в тот момент, когда Экзеттер занимался палочками, мне удалось всыпать снотворное в еду. Наверное, он был очень голоден, потому что съел все до капельки.