— Иди к чертям! — крикнула она и плюнула в его сторону.— Кинг — мой приятель, ясно тебе? Лучше держи свои лапы от меня подальше, шпик проклятый!
— Значит, ты из компании этих подонков?
Она снова плюнула.
— А ты откуда узнала, что они устроились тут на ночлег?
На кровати, спиной к стене, лежала еще одна девица. Ее взлохмаченные черные волосы наполовину закрывали бледное лицо. Одна штанина пижамы была разорвана. Она была неподвижна и стонала.
Стив грубо сказал:
— А, дьявол, тут, кажется, кто-то хочет разыграть старую комедию с разорванной пижамой. Ну, нас на это не поймаете, деточки, мы люди ученые. Так что послушайте, красотки, либо сейчас же спать, тогда останетесь здесь до утра, либо немедленно убирайтесь! Выбирайте сами.
Брюнетка застонала еще громче, блондинка крикнула:
— Выметайся из номера, стукач несчастный!
Она схватила с туалетного столика зеркальце и бросила в него.
Стив присел. Зеркальце ударилось о стену и упало, но не разбилось.
Затем Стив, плечом прикрыв за собой дверь, прошел мимо ванной в другую комнату. Кинг Леопарди был в номере один.
Король джаза сидел, развалясь в кресле, около него стоял высокий запотевший стакан. Играя, он описывал тромбоном мягкие круги, так что на инструменте плясали блики света.
Стив закурил сигарету, выпустил облако дымы и сквозь этот дым смотрел на Леопарди с выражением полувосхищения-полубрезгливости.
Потом он тихо сказал:
— Кончай дудеть, желток. Дуешь в трубу ты сказочно, и твой тромбон вполне можно слушать. Но здесь он не к месту. Я уже один раз предупреждал тебя об этом. Давай сворачивайся, убирай свою игрушку.
Леопарди злорадно усмехнулся и изобразил тромбоном клокочущий, вибрирующий звук, похожий на дьявольский хохот.
— Ошалел? — спросил он.— Леопарди делает, что хочет и когда хочет. И никто еще не посмел ему что-либо запретить. Ты, следопыт, давай вали отсюда!
— Спрячь трубу,— сказал Стив и приблизился к этому черноволосому дылде.— Люди хотят спать. Такие чудаки, понимаешь? Ты мировой парень, когда выходишь на эстраду, но во всех других местах ты просто тип с кучей денег и репутацией, которая смердит до самого Майами... У меня своя работа, и я намерен ее выполнять. Попробуй дунуть в эту свою трубу еще раз, и я обмотаю ее вокруг твоей шеи.
Леопарди опустил тромбон и отхлебнул из стакана, стоявшего около его локтя, большой глоток. Глаза его злорадно поблескивали. Он поднес тромбон к губам, набрал полные легкие воздуха и так затрубил, что дом; казалось, покачнулся. Потом с невероятной быстротой вскочил и стукнул Стива по голове тромбоном.
— Всю жизнь терпеть не мог гостиничных шпиков,— ухмыльнулся он.— Воняете, как общественные уборные.
Стив слегка попятился и тряхнул головой. Он искоса посмотрел на Леопарди, выставил вперед одну ногу, размахнулся и ударил его открытой ладонью. Удар казался несильным, но Леопарди, закачавшись, пролетел через всю комнату, ударился о ножку кровати и остался сидеть на полу, засунув правую руку в открытый чемодан, стоявший рядом.
На мгновенье оба мужчины застыли без движения. Затем Стив откинул ногой тромбон и смял сигарету в стеклянной пепельнице. Его черные глаза казались застывшими и ничего не выражали, губы побелели.
— Если хочешь неприятностей,— сказал он,— то можешь их иметь. У меня на родине их запросто фабрикуют.
Леопарди натянуто усмехнулся закрытым ртом, вынул руку из чемодана, и в ней блеснул револьвер. Он пальцем оттянул курок. Уверенно держа револьвер в руке, он спокойно целился.
— Ну, что ж, посмотрим, на что ты способен,— сказал он и выстрелил.
Оглушающий треск в закрытом помещении был невероятно силен. Зеркало на комоде разбилось, осколки разлетелись во все стороны. Один из них, точно лезвие бритвы, полоснул щеку Стива, и по лицу тоненьким ручейком потекла кровь.
Он мгновенно упал на колени и правым плечом ударил в голую грудь Леопарди, левой рукой вырвал у него оружие и бросил его на кровать. Затем быстро перекинулся направо и вскочил с колен.
Охрипшим голосом он сказал:
— Не на того напал, братец!
Он снова бросился к Леопарди, схватил его за волосы и потянул с такой силой, что поставил его на ноги. Леопарди взвизгнул и дважды ударил его в подбородок. Но Стив лишь- усмехнулся, не выпуская из рук черные, длинные волосы музыканта. Он крутанул рукой, и голова Леопарди повернулась вместе с ней. Третий удар пришелся Стиву в плечо. Он схватил руку, нанесшую ему удар, за запястье и выкрутил ее так, что Леопарди заскулил и упал на колени. -Стив снова поднял его за волосы и всадил три страшных «прямых» удара под ложечку. Потом, после четвертого удара, при котором его кулак почти до запястья погрузился в живот Леопарди, он выпустил его волосы.
Леопарди-повалился на колени, и его начало рвать.
Стив отошел от него, направился в ванную и снял с вешалки полотенце. Вернувшись в комнату, он бросил полотенце Леопарди, вытащил из-под кровати открытый чемодан и стал бросать в него вещи.
Леопарди вытер лицо и кое-как поднялся на ноги, но блевать не перестал. Он закачался и вынужден был опереться об угол шкафа. Лицо у него было белое, как полотно.
Стив сказал:
— Одевайся, Леопарди, или мотай отсюда как есть. Мне лично все равно.
Держась за стенку, словно слепой, джазист поплелся в ванную.
Глава 2
Когда двери лифта распахнулись, Миллер так и замер у себя за стойкой. Лицо его стало испуганным и побледнело так, что коротко подстриженные черные усики показались полоской сажи.
Первым из лифта вышел Леопарди. Шарф небрежно висел около шеи, легкое пальто было переброшено через руку, шляпа надета набок. Он шел неуклюже, чуть наклонившись вперед, с пустым взглядом. Лицо его было зеленовато-серым.
Стив, с чемоданом в руке, вышел вслед за ним. Шествие замыкал ночной швейцар Чарли, который нес еще два чемодана и два черных кожаных футляра с инструментами.
Подойдя к стойке, Стив сказал хриплым голосом:
— Счет мистеру Леопарди. Он уезжает от нас.
Миллер вытаращил на него глаза, смотря поверх разделяющей их мраморной доски.
— Я... Я... Кажется, все уплачено...
— Прекрасно. Я так и думал, что платить он не будет.
Леопарди усмехнулся зло, проходя через обрамленные медью «летающие» двери гостиницы, которые придерживал швейцар. Рядом стояли два ночных такси. Один из шоферов очнулся от сна и подъехал ближе ко входу. Швейцар уложил вещи Леопарди. Тот сел в такси, высунул голову в окно и медленно, с трудом проговорил: