Услышав тихий стон, Марко немного ослабил давление. Обняв Вирджинию одной рукой, он крепко прижал ее к себе. Что со мной происходит? — чуть ли не растерянно подумал мужчина. Он соскучился по ней...
— Идем, — сказал он, увлекая ее к домику на колесах, служившему ему местом для переодевания и отдыха.
Вопросы, которые Марко намеревался задать Вирджинии, вдруг куда-то испарились. Осталось лишь неприкрытое страстное желание обладать ею. Но он не мог позволить себе пойти на поводу у своей слабости.
— Почему ты тогда ушла? — требовательно спросил он.
Вирджиния сложила руки на груди. Короткое платье насыщенного зеленого цвета придавало ее коже снежную белизну. Марко старался этого не замечать.
— Я не хотела, чтобы ты выставил меня вон.
— С чего ты взяла, что я так с тобой поступлю?
— Потому что я знаю тебя, — со слабой улыбкой ответила Вирджиния.
— Вот как? И что именно ты обо мне знаешь? Откуда эта уверенность в том, что я выгоню тебя?
— Твоя репутация гонщика как на трассе, так и в любовных делах слишком хорошо известна. Только не говори мне, что обычной женщине вроде меня удалось бы заставить тебя притормозить.
Доля правды в ее словах была, но Марко чувствовал — тут кроется что-то еще. Необходимо добиться от нее правды.
— Я никогда не спешил выпроваживать женщин из своей постели, — заметил он.
Вирджиния кивнула, осматриваясь. Увидев семейную фотографию на стене, она некоторое время ее изучала. Марко проследил за ее взглядом и увидел, что внимание молодой женщины приковано к снимку, на котором запечатлена вся семья перед воротами завода «Моретти моторз» в Милане.
— Почему ты сбежала? — не дождавшись от нее ответа, повторил он свой вопрос.
Вирджиния посмотрела на него.
— Я ушла, потому что испугалась себя. Иначе тебе пришлось бы силой выдворять меня из своей квартиры, — честно призналась она.
— А почему вернулась?
Вирджиния закусила губу, но по-прежнему не отводила взгляд.
— Потому что скучала и думала о тебе не переставая.
— Хорошо, — кивнул Марко, решив не говорить ей, что он тоже скучал.
— Хорошо? — чуть растерянно повторила она.
— Вот что. Подожди меня. Мне нужно принять душ и переодеться, а затем я приглашаю тебя на ужин.
Не дожидаясь ответа, Марко направился в душевую кабинку, позвонив Карлосу и дав ему короткие указания на тот случай, если Вирджиния вздумает улизнуть.
Он был преисполнен решимости не позволить ей снова исчезнуть из его жизни.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Вирджинии ничего не оставалось делать, как дожидаться Марко. Когда он вышел из душа, она ощутила запах чистого мужского тела, от которого у нее слегка закружилась голова, совсем как в годы учебы в школе, когда Вирджиния сходила с ума по одному старшекласснику.
Но Марко не был юнцом. Он был мужчиной, причем дал ей понять, что сейчас именно он устанавливает правила в их... Вирджиния не могла сказать «отношениях», потому как ей было не совсем ясно, что же между ними происходит.
В Мельбурне она знала другого Марко — он ухаживал за ней и соблазнял, тогда как сейчас просто отдает приказы, не сомневаясь, что она их выполнит. Вирджиния призналась себе, что ей нравится этот новый, властный мужчина.
Чтобы не выдать себя и хоть немного ослабить влияние, которое он оказывает на нее, она подошла к окну. Ей нравилось любоваться архитектурой старого города, темноволосыми и смуглыми испанцами, а также многочисленными туристами. Она вновь остро ощутила свое одиночество. Марко, скорее всего, это чувство было незнакомо — у нее создалось впечатление, что и в Мельбурне, и здесь он чувствует себя как дома.
— О чем ты думаешь?
Вирджинии не хотелось посвящать его в свои мысли — вряд ли он ее поймет, — и тут как нельзя кстати она вспомнила о встрече с Еленой.
— Я была сегодня в Музее Пикассо. Меня особенно впечатлила одна картина.
— И какая?
— «Объятие». Ты ее видел?
— Знаю. Моя мать преподает историю искусств.
— Вот как? Можно сказать, что у тебя врожденная тяга к прекрасному?
— Ни в коем случае. Мама пыталась привить нам любовь к искусству, но нас троих больше интересовали машины и моторы.
— Понятно. А как встретились ваши родители?
— Маму наняла наша компания, чтобы она подобрала подходящие картины для интерьера приемной. Это была любовь с первого взгляда.
— Я слышала, твой отец также был гонщиком.
— Да, он вместе с кузенами выступал в двадцатичетырехчасовых гонках, когда ему было двадцать лет. Но, по его словам, душа у него к ним никогда не лежала.
— А что это за гонки?
— Гонки на выносливость, в которых посменно выступают по крайней мере три гонщика от каждой команды.
— А ты сам участвуешь в таких заездах?
— Обязательно. Обычно вахта пилота длится три часа.
Вирджиния не могла представить, какая сила заставляет Марко и подобных ему людей жить в таком ритме — на пределе человеческих и автомобильных возможностей. Наверное, это и есть пресловутая любовь к скорости. Ну и, конечно, амбициозность и врожденное чувство лидерства — как на трассе, так и в общении с людьми.
— Тебе нравится такая жизнь?
— Не то слово, — рассмеялся Марко. — Обычно это море эмоций и немного головной боли. Полный комплект, в общем.
Вирджиния снова восхитилась, с какой легкостью и профессионализмом он управляет машиной на улицах города, и сказала:
— Рискну предположить, что и в таких гонках ты выбираешь для себя самые скоростные участки.
— Как правило, да.
— И часто ты участвуешь в гонках «24 часа»?
— Не только я, но и мои братья. Не реже одного раза в год.
Вирджинии вдруг пришло в голову, что, если у нее родится мальчик, будет ли он, как и его отец, питать страсть к машинам и скорости? И если «да», то не сделает ли она его несчастным, лишив возможности заниматься тем, чем ему хочется? Впервые за все время, что она вынашивала свой план, Вирджиния поняла, что предусмотрела далеко не все.
— Мне нравится гонка «Ле Ман-24», хотя мы в ней никогда не выступаем, — сказал Марко.
— И с чем это связано?
— Согласно регламенту, в одном из этапов должна принимать участие женщина.
— А у вас нет женщины-пилота в команде?
— Нет. — Он помолчал. — Дело в том, что наша семья — только не смейся — якобы проклята.
— Проклята? — изобразив удивление, переспросила Вирджиния, надеясь, что таким образом ей удастся выведать о проклятии еще что-нибудь.
— В общем, это проклятие касается женщин.
— Как в свое время присутствие женщины на корабле у моряков считалось плохой приметой?
— Нет, дело в другом. — Он бросил на нее быстрый взгляд и, убедившись, что ее лицо выражает заинтересованность, продолжил: — Дом постоянно боится, что либо Тони, либо я однажды сдадим позиции и влюбимся, а согласно проклятию, мужчины Моретти не могут быть одновременно успешны в делах и счастливы в любви — либо одно, либо другое. Поэтому мы никогда не принимаем участие в этой гонке. Думаю, Дом просто опасается, что, если в нашей команде появится женщина, которая обожает гонки, я могу ее полюбить. Звучит, конечно, глупо, но что есть, то есть.
Теперь Вирджинии стало более-менее понятно, почему никто и никогда не видел Марко часто с одной и той же женщиной. Должно быть, несмотря на свою браваду, он не уверен, что сможет устоять перед очарованием какой-нибудь красавицы. Хотя с какой стати ее интересуют сердечные дела Марко Моретти? Ей от него нужен всего лишь ребенок.
— Откровенно говоря, трудно поверить в проклятие, помня о твоих успехах. Я имею в виду, успехах у женщин.