Жираф: Куда уж забавней! Прямо Камеди клаб!
Верблюд: А я, кстати, тоже о подобном в детстве мечтал. Че, думаю, не любит меня никто, значит и не нужны они все. Пусть никого не будет, только я.
Жираф: Ага, Газпром - мечты сбываются!
Кэт (Жирафу): А ты о чем мечтал?
Жираф: Да, собственно, о том же!
Верблюд: По ходу реально сбываются! Слушайте, у меня идея, раз такая пьянка, давайте и остальные мечты исполним.
Кэт: Класс! А можно я первая? Я же девушка!
Жираф: Ты - дюймовочка, и только исключительно поэтому можно. Только не говори, что ты мечтала плясать в Большом театре. Хватит с нас и Волочковой.
Верблюд: Ага!
Кэт (обиженно): А мне нравится Волочкова, она - интересная.
Жираф: Она - дылда!
Кэт: Сам ты дылда!
Верблюд: Стоп-стоп-стоп, дети мои! Не надо спорить!
Жираф: Она же реально дылда.
Верблюд: Согласен.
Кэт: Она интересная.
Верблюд: И снова верно. Она дылда, но интересная. Только теперь это уже неважно. Нет ее, она Зомби.
Раньше было нам очково
Вслух такое говорить,
То, что дылда Волочкова,
Ведь могла и пришибить,
Но теперь уже не может -
Чей-то мозг за дверью гложет.
Жираф: Есенин, задолбал уже. Че мы едем или как?
Верблюд: В Большой?
Кэт: Не надо в Большой. Мне и филармонии хватит. Размер не имеет значения.
Жираф: Ну-ну..
Кэт: Лишь бы сцена была и зрительный зал.
И вдруг возвращаются знакомые похрипывания. Куда ж без них?
Верблюд: А вот и зрители!
Кэт: Тихий час закончился? Жаль, пообщаться не успеем!
Жираф: Как не успеем? Вы че, хотите лишить меня радости - завали парочку живых трупов?
Верблюд: Правда, Кэт, это же весело! Давай немного пошалим и поедем.
Кэт: Пошалим? Вы че, Карлсоны?
Жираф: Ну, порезвимся, без разницы. За мной, за Родину, за Сталина!
Жираф бросается на появившуюся армию Зомби. Верблюд, размахивая двустволкой, спешит на помощь: ни дать ни взять - Чип и Дейл. Зомби не реагируют. У них же нет чувств, просто идут.
Звучит музыка, чем энергичнее, тем лучше. Кому? Да всем.
Кэт вздыхает и следит за парнями. Те, как и обещали, расправляются с парочкой-другой Зомби, не без сожаления оставляют это занятие и уходят с Кэт. Зомби медленно плетутся за ними.
Музыка умолкает. Становится темно.
Сцена четыре.
Вот вроде понятно, где все должно происходить, но не тут-то было. Это не филармония. И непонятно что. Нет никого. Какая жалость.
И тут раз и Верблюд. Вышел откуда-то один. В руках двустволочка. Как там было? С любимыми не расставайтесь. Бросишь ее, как же. Вся сила в ней. Идет осторожно, оглядывается назад, останавливается.
Верблюд: Мне очень понравилась Кэт. Нет, она, конечно, с прибамбахами, хотя кто из нас не с прибамбахами? Жираф что ли? Остальные вообще Зомби. А Кэт красивая. Тем более, что у меня никогда своей девушки не было. Нет, были, конечно, но это все несерьезно. Неделя максимум, а потом: "Я, думаю, нам лучше расстаться", "Козел!", "Сама дура" и так далее. А тут все по-другому. Ну, во-первых, больше ни одной живой девушки не осталось, во-вторых, как это ни банально звучит, я прямо чувствую, что между нами какая-то связь, мтс, у нас обоих мтс, а это неспроста, и в-третьих, если не я, то Жираф. Он, конечно, друг, но... Просто мне еще в детстве казалось, что у меня будет именно такая девушка, как Кэт. Такая необычная, подвижная, а главное, я ей буду очень нравиться, а Кэт определенно на меня запала. Не знаю, с чем это связано, но это и неважно. Просто теперь у меня есть девушка.
Забавно, что для этого всем людям пришлось превратиться в Зомби, но ничего не поделаешь - во всем есть свои плюсы и минусы. Хотя тут определенно - сплошные плюсы.
Мне так клево было, только когда скакалку брал в руки. В детстве я мог прыгать часами, прямо как заведенный. Вжих, вжих, вжух! Я был королем скакалки. Терпеть не могу, когда кто-нибудь зовет ее прыгалка. Скакалка, мать вашу, понятно вам?
А почему именно скакалка? Не обруч, не велик, не лыжи? Не знаю. Дед всучил мне: "На, - говорит, - прыгай!". Я и прыгал. У всех есть свои закидоны: кто марки собирает, кто пароходы клеит, кто людей насилует, а я вот со скакалкой прыгал. А когда прыгал, так легко становилось, мысли все уходили, и я, будто пушинка, все выше и выше отрываюсь от земли...
Реально, Есенин, блин.
Я даже мог побить мировой рекорд. Легко. Если бы он только был. Это же не прыжки с шестом. Какой тут, нафиг рекорд?
В общем, когда мне было фигово, тогда я и прыгал. Помню однажды отец с матерью в деревню к нам приехали, вспомнили, млин, а я не стал с ними разговаривать. Взял скакалку и на улицу. Отец стоит, смотрит, как я прыгаю, молчит, и я молчу - прыгаю и молчу. Вжих, Вжих, вжух! Так они и уехали. Оставили мне танк игрушечный на управлении, большой такой, и уехали. Вот такие родители.
К чему я это все? Многие говорят, что детство - самое клевое время. Мол, живешь в свое удовольствие, не паришься ни о чем, а потом только и вспоминаешь, как хорошо было тогда, и чем старее становишься, тем чаще вспоминаешь.
А вот ни фига подобного. Тогда было хреново. Тогда - хреново, а сейчас хорошо, потому и не прыгаю уже давно. Тогда я только мечтал, а сейчас мечты сбываются, причем все. Нормальный такой апокалипсис... (Пауза)
А Кэт - клевая. Хорошо, что тоже выжила! Не знаю, есть ли там кто наверху, но если есть, спасибо за Кэт!!!
Верблюд молчит и с благодарностью сморит наверх.
Сзади раздается шорох. Шухер! Верблюд вскидывает ружье, резко разворачивается и видит идущих к нему Кэт и Жирафа. Снова играет музыка. Мажорная. Кэт пританцовывает. Ей уже не терпится оказаться в филармонии.
Они становятся напротив Верблюда. Жираф отодвигает от себя дуло двустволки.
Жираф: Спокойней, Мэрлин Мэнсон, не на концерте!
Верблюд: Ага! Сразу после. Сами виноваты, я же на чеку всегда!
Кэт: Как же ты меня заводишь! Я прямо таю!
Кэт подходит к Верблюду, целует. Жираф какое-то время (какое? Предположительно недолго) смотрит на них, затем отворачивается, смотрит куда-то вдаль.
Жираф: Опчкана! Вот это машинка, я понимаю!
Верблюд (не отрываясь от Кэт) : Какая машинка?
Жираф: Танк!
Верблюд прерывает поцелуй и смотрит на Жирафа, пытаясь переварить его слова.
Верблюд: Че, реально танк? Настоящий?
Жираф: Нет, блин, игрушечный.
Верблюд: Где?
Жираф: Да вон стоит, родимый.
Жираф указывает подошедшему к нему Верблюду сторону, в которой виден стоящий танк. Кэт обиженно смотрит на Верблюда. Увидев танк, Верблюд начинает улыбаться, как ребенок, он не может стоять на месте, прямо-таки трясется от нетерпения.
Жираф: Что с тобой, верблюжатина? Хорош трясти горбами.