Очень большой торт
Глава 1. Женя. Хрупкая жизнь
В больнице я лежал чуть больше недели со следующим диагнозом: отравление продуктами горения. Саму авиакатастрофу помню плохо, но, думаю, это к лучшему. По крайней мере, кадры с места крушения и сводки новостей ужасали. Повезло, что я вообще выжил.
Версии причин крушения самолета озвучивали самые разные: техническая неисправность, недостаточная квалификация пилотов, диспетчеров и проводивших техосмотр техников, а также неблагоприятные метеоусловия. Точно известно лишь одно, при посадке у лайнера подломились стойки шасси и загорелись двигатели. Выжила лишь половина из тех, кто летел, включая меня.
Весьма символично, что случилось все это на следующий же день после моего девятнадцатилетия. Я словно заново родился. И, должен сказать, потом у меня было достаточно много времени для того, чтобы переосмыслить свою жизнь и сделать некоторые выводы. Свободные деньки я провёл в своей шикарной одиночной палате. От нечего делать увлёкся чтением книг. Иногда подолгу задумчиво смотрел в окно, наблюдая за тем, как на деревьях желтеют листья, в небе хмурятся тучи и бесконечно льёт дождь. Словом, атмосферка идеально подходила для моего депрессивного настроения.
Вдобавок ко всему сгорел весь мой багаж. Телефон и загранпаспорт тоже были утрачены. Так что в больнице я оказался полностью оторванным от остального мира. Не мог связаться ни с Рамазаном, ни с Майей, ни с родителями. У меня даже не было возможности предупредить начальника о том, что я не выйду на работу по уважительной причине. Ощущение было такое, будто вся жизнь перевернулась с ног на голову.
Единственной хорошей новостью стало то, что мне пообещали выплатить компенсацию. Я даже был приятно удивлён тем, как все это организовали. Прямо в больницу пришли сотрудники банка, оформили мне новую карту, на которую, по их словам, через пару дней и должны были прийти деньги. Сумма, кстати, немаленькая. А перед самой выпиской мне выдали билеты на поезд до дома. Оставалось лишь пробежаться по магазинам, оформить сим-карту, купить телефон и осеннюю непромокаемую куртку с капюшоном. А ещё постараться жить дальше, словно ничего этого и не было.
— Крепкого вам здоровья и легкого пути, — пожелала на прощанье пожилая медсестра, которая все это время сильно переживала из-за того, что мои родственники так и не вышли на связь. — Берегите себя.
— Спасибо, вы тоже, — кивнул, благодарно улыбнувшись. Она почему-то наотрез отказывалась верить в то, что я никому не сказал о своей поездке. Это было так мило.
Пока ехал в поезде, пытался восстановить социальные сети, но все попытки оказалось бесполезными, потому как страницы были привязаны к номеру телефона. Кажется, все-таки придётся восстанавливать старую симку. Рамазан уже наверняка решил, что я обиделся и поэтому не выхожу на связь. Интересно, слышал ли он про авиакатастрофу?
Загуглил информацию о нем и прочитал сводку последних новостей. Надо сказать, времени он зря не терял. Во-первых, за драку возле бара его арестовали на сутки. А ведь я предупреждал, что этим кончится. По крайней мере, теперь я узнал причину, по которой он не смог проводить меня. В итоге, благодаря тому, что Уильямсон согласился отозвать заявление, Сашу выпустили под залог и подписку о невыезде. Так что в течение трех следующих месяцев он точно никуда не дёрнется — это была вторая и не самая приятная новость. Ну и в-третьих, бой Александра Рамазанова и Ронни Уильямсона был снова назначен. Их встреча обещала стать главным событием осени. Короче, Рамазану теперь точно не до меня.
Выключил телефон и расстроенно откинулся на спинку сиденья, размышляя обо всем этом. Сейчас поездка в Лас-Вегас казалась мне старым, полузабытым сном. Ощущение, словно все это происходило много лет назад и даже не со мной. Теперь я смотрел на это приключение каким-то протрезвевшим взглядом. Хотя, возможно, последствия аварии так на меня действовали.
По факту, я провел в США полторы недели, а виделся с Рамазаном и того меньше. Мы здорово потусили вместе и в какой-то момент потеряли контроль. Наш дружеский флирт перерос в интрижку. Не буду спорить — было круто. И даже очень. Однако с самого начала мы оба понимали — это ненадолго. Наверное, это и придавало нам храбрости. Прямо не говоря, мы решились на эксперимент, потому что знали о том, что скоро разъедемся и больше никогда не увидимся. Вполне возможно, Рамазан вздохнул с облегчением, после того как я уехал. Но гадать не буду. Посмотрю, что он написал, после того как восстановлю доступ к странице.
Домой я вернулся другим человеком. Надеюсь, скоро это пройдёт, и я стану прежним, но пока мне казалось, будто я потерял свою личность. Мне было некому позвонить и некуда написать. У меня даже ключей от собственной квартиры не осталось. Зато имелся большой секрет. Я переспал с мужчиной, и мне понравилось. Вполне возможно, я гей. Впрочем, обсудить это тоже не с кем. Да и не особо хочется, если честно.