- Да, - хмыкает Дадди, притворно зевая и маскируя сумасшествие сердца. - А что там дальше по графику? Сделай сдвиг.
И Марина сдвигает, понимая, что рано радоваться - там за краем экрана этот внезапный подъем должен неминуемо обратиться новым падением. И они смотрят.
- Да уж, - говорит Дадди не в силах скрыть разочарование. Там, в экране линия, вроде уводящая «Мушкетер» прочь от Арктура, снова загибается книзу.
- А ведь почти получилось, - вздыхает Марина, и рука ее от предательского волнения дергается.
- И все же интересно, - констатирует Дадди, поджимая губу и с обидой сжимая кулаки, - так хочется стукнуть по чрезмерно правдивому экрану.
- Интересно? - отзывается Марина, наконец отворачиваясь от пульта.
- Давай снова посчитаем, - поднимает с трудом разомкнутую ладонь Дадди. - Нет, правда, просто посчитаем и все. Так, для интереса. Мы ведь и сейчас так делали? Ну, хочешь, поспи! Я сам.
- Да, нет, давай уж я продолжу. Поспать мы еще успеем.
- Вот и я так думаю.
- ***
Теперь кривая на экране имела совсем странный вид. Это было похоже на траекторию брошенной поверх волн сплюснутой гальки, только с обращением процесса во времени. Взлетающие дуги все увеличивались и увеличивались, однажды обращаясь разорванной поперек линией, уходящей по касательной прочь.
- Но разве это возможно? - совсем спокойно удивлялась Марина, щурясь в экран.
- Наверное, нет, - размыкал напряженные челюсти Дадди. - У нас ведь нет паруса. Только... Я ведь просто так считаю - занятно.
- Ну да, заняться ведь больше нечем, - стреляла ему в глаза Марина. - И все-таки, что «только»?
- Что «только»? - переспрашивал Дадди, продолжая клацать кнопками: теперь над вычислителем возвышался он, а не Марина.
- «У нас нет паруса, только...». Ты так сказал или мне нужно извлечь и расшифровать запись «черного ящика»? Знать бы, где он прячется?
- Марин! - внезапно поворачивается к ней Дадди. - Мне нужно выйти в открытый космос.
***
- Зачем? - говорит Марина, уже догадываясь о цели, и тут же, спеша опередить правду, пытается остановить другим. - Жесткость наших скафандров недостаточна при такой близи к звезде.
- Глупость! - напущено веселясь, отмахивается Дадди. - Перестраховщики хреновы! Я просто туда и обратно. Делов-то - перецепить баллон.
- Дадди, одному нельзя. Может, я с тобой?
- Оставлять «Мушкетер» без присмотра тоже не положено, - космолетчик Дадди уже встает, воспаряет к центру кабины. - Я туда и обратно. Что я сам не понимаю, что такое радиация?
- Тебя зажарит, - она даже пытается перехватить его скользящую мимо ногу: растягивается эластичная ткань возле колена.
- Не глупи, малышка, - вертится в воздухе Дадди, словно пловец, борющийся с акулой. - Что значит «зажарит»? У нас с тобой не слишком много альтернатив. Сегодня еще можно, ты прикинь, какой поток будет в короне суток через двое. Тогда точно зажарит, - он, наконец, вырывается и со смехом, толкаясь о подголовник ввинченного в пол кресла, уносится вдоль отсека.
- Ну, не шути, Дадди, - взлетает вслед за ним Марина. - Ты не посмеешь бросить меня здесь одну. Но он уже размыкает ящик. Оттуда пялятся в замкнутый мир «Мушкетера» одноглазые циклопы скафандров.
- Твое дело будет следить за изменением давления, - наставляет ее Дадди, колдуя с застежками. - Не хватало выпуливаться вовне по второму разу.
- Дадди, - говорит она, дергая его за руку. - Опомнись, это чистая теория. На сколько грот-мачте хватит раствора из вспомогательного бака?
- Посчитай, - он уже сует ноги в невесомость внутренней оболочки скафандра. - На полную парусность не хватит даже на раз. Попробуем работать пятой, а может и шестой частью площади.