Тем не мене, этого недостаточно. Где-то там, под черепной крышкой, происходят замыкания.
***
- Да кто вы такие, черт побери? - сказал им однажды выведенный из себя недосыпанием и жарой Дадди.
- Арктурианцы, понятное дело. Кто же еще? - ответили ему голоса и даже чуть слышно хохотнули при этом.
- Арктурианцы? - повторил, а может быть, переспросил Дадди.
- Ну да, не с Веги же мы явились, чтобы с тобой поболтать.
- Наверное, не с Веги. Правда, я подозреваю, откуда, но...
- Снова думаешь, что из твоей головы?
- Ах, да, вы читаете мысли. Я как-то запамятовал.
- Естественно, читаем. Хотя вначале это была просто забава-дешифровка.
- Странно, зачем нужна дешифровка? - критиковал Дадди неразумное подсознание. - Мои собственные «галюники», вроде бы, обязаны понимать мои же мысли без всякой раскодировки.
- Ну, а нас это заинтересовало, как видишь.
- Да ничего я не вижу!
- Тебе что, Дадди, еще и видеообразы создать, да?
- А что, создайте!
- Можно, но тут есть трудности в их усвоении. Видишь ли, нам довольно непривычно воспринять окружающий тебе мир на твой манер. Скорее всего, рассогласование будет очень большим. Твой молекулярный мыслительный инструмент может не выдержать дополнительной нагрузки, он и так в режиме стресса.
- Но голоса-то получились?
- С голосами проще. Ведь слова - это как бы значки, и на основе них ты создаешь собственные образы. К тому же, у нас тут не лучшие условия для связи.
- Арктур мешает?
- Да нет. У нас ведь не радиосвязь - звездная корона ни при чем. Как раз внутри Арктура было бы лучше.
- Ага, предлагаете нырнуть? - наконец-то раскусывал Дадди хитрость подсознания. - Не надейтесь.
- Ни в коем случае, - возражали голоса. - В той среде ты не сможешь существовать.
- Ух ты, какое открытие? А я-то думал, - издевался далее торжествующий космический волк Дадди.
- Мы поняли, ты сейчас не расположен общаться. Тогда отдыхай. Мы подождем, - стихали голоса.
- И не надейтесь! - кричал вслед голосам Дадди. - Я в клуб самоубийц не записывался!
Но его невидимые собеседники таяли.
***
А Марина все настойчивее требует освобождения.
- Что тебе стоит? - спрашивает она, посмеиваясь. - Боишься, что ли?
- Чего? - интересуется Дадди, холодея. Уже догадываясь.
- А вот того, - хитро прищуривается она через лёд. - Того, что реанимационный режим невозможен.
- Глупости, - достаточно убежденно парирует Дадди. - Лампочка горит - аппаратура исправна.
- Лампочка! - глухо хохочет Марина, ибо лед все-таки мешает нормальному звукопрохождению. - Нашел аргумент. Может, она замкнута в цепь просто так. А на самом деле я уже не совсем жива.
- Успокойся, Мари, - убежденность Дадди куда-то проваливается. - Конечно, ты не совсем жива - ты же в морозильнике. Потом, когда оттаешь...
- Вот и включи! - командует Марина все еще узнаваемым голосом.
- Нет, нельзя, - Дадди машет головой и проверяет застежки кресельного ремня. - Пока еще нельзя.
- Ты что, меня не любишь? - женский голос странно вибрирует.
- Нет, правда, не могу, отключение поставлено на закодированный запор, - выныривает из памяти неотразимый аргумент.
- И что? Разве кодировку делал не ты? - ледяной параллелепипед начинает трескаться от истерического хохота.
- Нет, не могу! - Дадди затыкает уши и прикрывает веки - там внутри хохочет что-то незнакомое, может, даже нечеловеческое. Солнцелет начинает раскачиваться в такт этому хохоту. Надо держаться руками за подлокотники - помогать ремням, однако ведь и уши требуется затыкать постоянно. Это дилемма.
Надо было загодя облачиться в скафандр, догадывается Дадди. Может, еще не поздно? Он начинает судорожно отстегивать ремни. Испуганно замечает, что ужасный смех становится тише.
Он вдруг спохватывается. Мысль с надеванием скафандра - это просто трюк. Повод, дабы заставить его отстегнуть страхующие от ошибки привязи.
И тогда корабль опрокидывается. Ледяная глыба срывается с креплений и трескается. Оттуда выдавливаются холодные, беловатые пальцы. Они напрягаются...
***
Иногда ему снова казалось, что он беседует. Точнее, слушает, лишь по мере надобности задавая вопросы. На них отвечали или не отвечали. А может быть, всегда и чистосердечно поясняли что-то в ответ, да только он не мог уловить смысл. Ведь это немудрено, если только он действительно общался со столь экзотической формой разумного существования.