– Спасибо за пиво, Тордул, – сказал он. – Мне пора идти.
– Нет, Горгий, – отрезал моряк. – Ты должен выпить еще.
Горгий огляделся. Вокруг сидели и стояли люди мрачноватого вида. Пили, обсасывали бараньи кости. Горгию стало не по себе от устремленных на него взглядов. Уж не ловушка ли? – подумал он.
Однако и виду не подал, что встревожен. Спокойно отпил пива, вытер усы ладонью, сказал:
– Доброе пиво. Нисколько не скисло, хоть и везли его с очень далеких Касситерид.
– С очень далеких Касситерид? Гы-гы-гы... – Тордул будто костью подавился. – Ну-ка скажи, грек, долго ли ты плыл из Фокеи?
– Я отплыл в начале элафеболиона, а сейчас конец таргелиона... [примерно с 15 марта по 15 июня] Значит, три месяца.
– Ну, так очень далекие Касситериды лежат отсюда куда ближе, чем твоя Фокея.
– Вот как. Но плыть туда, говорят, трудно. Там же море как студень и не поддается веслу...
Тордул опять зашелся смехом. Он перевел своим дружкам слова Горгия, и те тоже загоготали.
– Хитер же ты, – сказал Тордул, хлопнув грека по спине. – Но отправить меня на рудник голубого серебра тебе не удастся.
– На рудник? – удивился Горгий. – Послушай, у меня и в мыслях не было...
– Да будет тебе, Горгий, известно, что путь на Касситериды – одна из великих тайн Тартесса. Эй, Ретобон! – крикнул он рябому. – Ну-ка спой греку закон об Оловянных островах.
И Ретобон, повинуясь, прочел нараспев:
Тордул перевел все это Горгию и заключил:
– В Тартессе любопытных не любят. – Он покосился на лохматого, который, похрапывая, спал на краю стола. Понизив голос, продолжал: – Вот что расскажи ты нам, Горгий. Бывали у вас в Фокее времена, когда коварный царедворец прогонял законного правителя на чужбину или обращал его в рабство?
Горгий осторожно ответил:
– Почтенный Тордул, я купец и не вмешиваюсь в такие дела...
– Не называй меня почтенным, не люблю я это. Отвечай, я жду. Здесь нет лишних ушей.
Угораздило же меня заглянуть в эту дыру, подумал Горгий, отирая с лица обильный пот. Впутают они меня в беду...
– Бывало, – сказал он тихо.
– Так я и думал. – Тордул придвинулся поближе. – А теперь скажи: как поступали у вас изгнанные правители?
– Ну... бегали в соседние города... Бывало, скликали народ и...
– Дальше! – потребовал Тордул, видя, что грек замялся.
– И шли войной на того, кто их изгнал.
– Клянусь Черным Быком, это по мне! – Тордул жарким взглядом оглядел притихших дружков.
– Это было в давние времена, – поспешно добавил Горгий, – сам я ни разу не видел...
– Скоро увидишь! – Тордул трахнул кулаком по столу.
Тут произошло непонятное. Лохматый, что спал с перепоя, вдруг сорвался с места, метнулся к двери. И выскочил бы, если б Ретобон не прыгнул вслед, не подставил беглецу длинную, как жердь, ногу. Лохматого потащили в темный угол, вокруг сгрудилось несколько человек... На миг увидел Горгий безумно выпученные глаза, вывалившийся язык... Лохматый захрипел...
Топот ног, звон оружия – в погреб спускались стражники в желтых кожаных нагрудниках. В темном углу люди Тордула закидали тело удавленного тряпьем.
Воцарилась тишина.
– Есть ли здесь грек из Фокеи? – раздельно выговорил старший стражник греческие слова.
Горгий поднялся, не чуя под собой ног.
– Ты хозяин корабля? Великий царь Тартесса желает видеть тебя.
* * *
– Что же это за черная бронза, которую жаждал
заполучить ваш Горгий?
– Да что-нибудь вроде современной бериллиевой.
– Бериллиевая бронза? Ну, это действительно очень