- С начала месяца в Сокровенную кладовую доставлено два пирима голубого серебра.
- Два пирима за целый месяц? Верховный жрец, ты забыл о своей главной обязанности.
- Я не забыл. Как можно, Ослепительный! Кроме того, месяц еще не кончился…
- Ты забыл. Ну-ка скажи, что повелел Нетон?
С самого начала разговора Павлидий видел, что царь не в духе. Видно, опять у него жжение в кишках. Все труднее приходилось ему с Аргантонием: в последние годы стал он нестерпимо капризен. Каждое слово поперек поворачивает. Сколько же лет еще отпущено ему богами?
Но вопрос требовал ответа, и Павлидий, скрыв раздражение, привычно забубнил:
- И повелел бог богов Нетон: ничто не должно изменяться, и непреложен закон, и да стоит царство, пока накапливается крупица за крупицей голубое серебро.
- Пока крупица за крупицей накапливается, - поправил Аргантоний. - Я же сказал, что ты забыл. Помнить неточно - все равно что забыть.
- Ты прав, Ослепительный. Я помню, но неточно. - Павлидий решил не сердить царя.
- Ты не хочешь, чтобы щит Нетона был готов поскорее.
- Я хочу, Ослепительный, как можно!
- Кто хочет, тот старается.
- Я очень стараюсь, Ослепительный. Поверь, я строго слежу. Но, как известно, голубое серебро не просто дается в руки. Мрут рабы на руднике…
- Надо пополнять! Или, может быть, на плоскогорье перевелись цильбицены? - в голосе царя послышалась ирония.
Павлидий благоразумно смолчал, не стал сердить царя сообщением, что подлые цильбицены, да и другие племена на плоскогорье - все эти лузитане, индигеты, илеаты - приобрели, скверный обычай яростно сопротивляться тартесским конным отрядам.
- Или перевелись преступники в самом Тартессе? - продолжал Аргантоний, пересев на ступеньку повыше (он строго придерживался совета придворного врача: выходить из воды постепенно).
- Я ревностно их разыскиваю, Ослепительный.
- Преступники всюду! Сколько рабов потребно для рудников, столько чтобы было мне и преступников.
- Будет исполнено. - Павлидий снова клюнул воду. - Разреши доложить, Ослепительный: в Тартесс пришел фокейский корабль.
- Давно не приплывали. Хорошо. Фокейцы не цильбицены. Миликон! - позвал царь.
- Иду, Ослепительный! - Пышно разодетый вельможа с крупным холеным лицом и завитой каштановой бородкой проворно сбежал по ступеням в бассейн, стал рядом с Павлидием.
- Прими фокейца как следует, Миликон. Греки - союзники Тартесса. Вели купцам принять его товар и отгрузить ему олова.
- Стало мне известно, - заметил Павлидий, - что фокейцу не олово потребно, а готовое оружие из черной бронзы.
- Это он, должно быть, по неразумию, - сказал Миликон с добродушной улыбкой. - Не знает наших законов. Я объясню фокейцу, Ослепительный.
- Позови его ко мне на обед. Я сам объясню.
С этими словами царь Аргантоний поднялся во весь свой высокий рост. Двое придворных кинулись к нему с полотенцами.
Амбон не обманул - прислал на корабль сведущего человека. Тот говорил мало, больше смотрел. Подкидывал на жесткой ладони горсть наждака, удовлетворенно кивал. Сказал, что его хозяин намерен взять весь груз наждака - талант за талант олова в слитках. Часть олова, если фокейцу угодно, можно заменить медью.
Горгий угостил сведущего человека вином, стал осторожно выспрашивать - в каких товарах нужда, хорошо ли платит хозяин морякам и ремесленникам, какие нынче цены на масло и полотна. Сведущий человек вино пил исправно, но больше помалкивал, почесывал раздвоенный кончик носа. Однако после четвертого фиала вдруг повеселел, разговорился. Оказывается, был он вольноотпущенником, и выходило по его словам, что лучше его в Тартессе никто в бронзовом литье не смыслит. А узнав, что Горгий из бывших рабов, обрадован но ткнул брата-вольноотпущенника кулаком в бок. И пошел у них совсем уже хороший разговор - кому хозяин больше платит, да каков корм, ну и все такое.
После шестого фиала нос тартессита по цвету сравнялся с вином.
- Брось ты свою… как ее… Кофею, - лепетал он, глядя на Горгия пьяненькими рыжими глазками. - Чего там хорошего - козьим сыром брюхо набивать… Оставайся у нас, Горгий. Каждый день жирную ба… баранину… Шепну хозяину слово - он тебя возьмет… Он без меня и шагу не ступив Без меня он бы - вот!
Довольно ловко он сплюнул в трещину между палубных досок.
- Не просто это, - отвечал Горгий. И добавил, чтобы отвязаться: - Там у меня женщина, которую хочу взять в жены.
- Ме-е-е! - проблеял тартессит, всем видом выражая величайшее презрение. - Женщина! Да их у нас тут сколько хочешь! Тебе какую - потолще? - Он встал, шатаясь, направился к двери каютки. - Сейчас приведу…