Лес со щупальцами
Лишайниковое дерево — развесистая клюква будущего
Стремление к оригинальности мышления в очередной раз сыграло плохую шутку с создателями фильма «The future is wild». В лесу далёкого будущего они поселили странные, лишённые листьев деревья-лишайники. Если оценить вероятность появления такой растительности даже в далёком будущем, то шансы этого окажутся нулевыми. Дело в том, что такие деревья в принципе смогли бы появиться на планете только в одном случае: когда исчезнут ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ наземные растения. В противном случае конкурентоспособность лишайников по сравнению с обычными растениями будет чрезвычайно низкой. Новый вид же появляется в природе лишь тогда, когда есть незанятая экологическая ниша, либо когда вид, её занимающий, менее конкурентоспособен, чем вид-«претендент». Но могут ли лишайники быть конкурентоспособными? Известно, что даже травянистые растения в благоприятных условиях легко превращаются в деревья. Таковы, например, виды Senecio на Галапагосских островах, кактусы разных видов. Деревья есть во многих семействах двудольных растений и в некоторых семействах однодольных. Среди однодольных растений, чаще всего существующих в виде травы (таковы богатые видами семейства злаки Poaceae, осоковые Cyperaceae, орхидные Orchidaceae, лилейные Liliaceae, ароидные Araceae), деревья появляются не столь уж редко: они есть среди семейств Agavaceae (юкка, или «дерево Иисуса»), Pandanaceae (панданусы в тропиках — крупные деревья) и Arecaceae (все знают, что пальма — это дерево или кустарник, но не трава). А среди двудольных деревья есть даже среди семейств, более известных обывателям по их травянистым представителям: среди зонтичных Apiaceae, маковых Papaveraceae, паслёновых Solanaceae, сложноцветных Asteraceae, бобовых Fabaceae. Лишайники не имеют практически никаких шансов вырасти даже до размеров кустарника: у них нет ни проводящей системы, ни механических тканей, поэтому большими им вырасти сложнее, чем лягушке из басни надуться до размеров быка.
В процессе эволюции всегда легче преобразовать уже имеющиеся органы и ткани к новым условиям обитания, нежели специально образовывать какой-то новый орган.
Поэтому, если вдруг появится в природе место, благоприятное для роста гипотетического «лишайникового дерева», то оно будет занято высшими растениями гораздо быстрее, чем лишайники образуют необходимые для жизни в виде дерева органы и ткани. Даже при вымирании цветковых растений папоротник быстрее дорастёт до размеров дерева, нежели лишайник — до размеров папоротника. Условия для конкуренции слишком неравные, и они явно не в пользу лишайников.
«Почти все цветковые растения вымерли, их сменили лишайники, которые стали способны вырасти вертикально вверх до размеров кустарников или невысоких деревьев» — это высказывание палеоботаника Брюса Тиффни весьма меня озадачило. «Похороны» цветковых растений, думаю, наступят не столь уж и скоро. Выше я уже сказал, что нужно сделать лишайникам, чтобы стать деревьями, и когда это случится. Считаю, что цветковые растения достаточно конкурентоспособны именно потому, что они развиваются гораздо быстрее прочих. У голосеменных растений медленно происходит оплодотворение. Мхи и папоротники в своём жизненном цикле на некоторых стадиях развития зависят от наличия капельно-жидкой воды. Это делает данные растения уязвимыми и ограничивает места их обитания. И в то же время цветковые растения обладают поразительной гибкостью. Некоторые из них успевают за считанные дни и недели пройти жизненный цикл от семени до плодоношения. Цветковые растения освоили практически все пригодные для растений места обитания: от гор до берегов ныне ледяной Антарктиды. Они есть и на солончаках, и в сухих пустынях, в пресных водах и даже в море, где вода, а не ветер переносит их пыльцу. Именно способность к адаптации и быстрый темп смены поколений и позволил цветковым растениям стать доминирующими во флоре Земли. А среди тех же хвойных, например, нет ни одного травянистого или водного растения. Древовидные папоротники не освоили умеренных широт Северного полушария с их холодными долгими зимами. А мхи не живут там, где кактус или саксаул процветает.