— Проснись же, bloede het! Проснись! — и вновь мои лёгкие разорвало, я вдохнула нашатырный запах.
*Чёрт побери*
Иорвет навис надо мной и тормошил за плечи. На языке был привкус крови — во сне я прокусила губу. Я затрясла головой, лишь бы избавиться от видения.
— Что случилось? — спросила я, когда отдышалась.
— Ты стонала и кричала во сне. Я пытался разбудить тебя и не мог.
Начинало светать, костёр тлел, подёрнутый беловатым пеплом. Я сконцентрировалась — лес был недоволен.
— Ты рассказывал страшные сказки?
— Всю чёртову ночь! — гневно ответил Иорвет. — Только эти засранцы перестали вылезать!
Я нащупала под шкурой полупустую фляжку, припала к воде. Сон оставил вязкое, как то болото, тоскливое послевкусие, и хотелось побыстрее смыть его с языка. Иорвет шагал по поляне, сжимая и разжимая кулаки. С подозрением я прищурилась на него.
— А сказки точно были страшными?
— А ты как думаешь?! — взорвался эльф. — Отборные зверства, кишки и кровь, от которых любой нормальный ребёнок уже давно бы навалил в штаны! Но что я могу поделать, если мне не страшно, ни от одной из этих дурацких страшных сказок? Даже в детстве не было страшно! А потом появился призрак водной бабы, а я даже близко про неё не рассказывал!
Иорвет был возмущён до глубины души, как будто ему выдали группу детсадовской малышни, и вместо того, чтобы исполнять его приказания, они устроили весёлый кавардак.
— Ну ты и нянька, — плеснула я ещё топлива в огонь праведного скоя'таэльского гнева, — не смог ради детишек хоть чего-нибудь испугаться! Аминорнам даже бабу пришлось из моего сна тянуть.
— Посмотрим, какая из тебя нянька выйдет, vatt’ghern! — Иорвет фыркнул и полез в сумку за запасами мяса. — Следующая ночь твоя!
Посовещавшись, мы решили, что ночью, когда лес был особенно требователен к историям и, если что-то приходилось не по нраву, насылал на спящих жуткие кошмары, разумнее будет идти, а отдыхать днём. Иорвет тут же принялся воплощать решение в жизнь и завернулся в одеяло, бесцеремонно расстелив его прямо поверх моей шкуры. Он уснул в тот же миг, как голова опустилась на мешок с вещами, я же, в этот раз в полной боевой готовности, не отвлекаясь на самоанализ и задвинув поглубже все ненужные мысли, нарезала круги вокруг костра и бормотала сказки, которые могла вспомнить. Попутно по частоте хлопков вылезающих новых побегов я пыталась анализировать предпочтения нашей целевой аудитории и вычислила в итоге, что днём аминорнам больше всего нравились русские народные сказки про животных. У кого есть дети, помнит этого добра достаточно, так что я шагала и рассказывала о выходках хитрой лисы, вечно голодного простодушного волка, глуповатого, но доброго медведя и всеми обижаемого зайца. Над поляной висела зелёная пыль.
***
От непрерывного говорения в горле пересохло. Мы шли уже несколько часов. Я достала флягу, внутри громыхнул камешек — подарок Юланнэн — и на язык скатилась последняя капля воды. Иорвет протянул свою, я отрицательно замотала головой.
— Как думаешь, сколько нам ещё идти по этому лесу? — севшим голосом спросила я.
— Я рассчитывал, что мы пройдём его за один дневной переход, — эльф присел близ ствола аминорна, разгрёб пальцами листву у корней, озадаченно нахмурился.
— Интересно… — я прикоснулась к каплевидному наплыву коры на дереве около Иорвета. — Я видела точно такой же чудной нарост на аминорне у стоянки. Ещё подумала, что он похож на нос гнома из подземелий у пещеры Скрытого.
— Тут тысячи деревьев, ничего удивительного, — не оборачиваясь, ответил он.
Я моргнула. Нарост больше не походил на нос гнома — теперь он был в виде раздувшейся картофелины. В растерянности я ещё раз провела пальцами по бугристой коре. Похоже, что недостаток сна или же удар по голове (либо и то и другое вместе) играли с моим разумом злые шутки.
— У гномов не такие носы, — бросил, подойдя, Иорвет. — Однако нам не помешало бы найти воду.
Он снова огляделся, определил направление и зашагал вперёд. Лес расступался перед нами, будто бы показывал дорогу, оберегал от тесной чащи. Тончайшие зелёные нити с мелкими перистыми листьями опутывали стволы. Я сорвала один листок и растёрла в пальцах, ощутив знакомый пряный травяной запах. Лоза духов. Странным был этот лес, будто аминорны вытеснили из него всякую жизнь, пустив в сожители только лозу духов: одни и те же одинаковые раскидистые деревья, оплетённые паутинами лозы, да бесконечный ковёр рыжих опавших листьев, оживляемый лишь пушистой, расцветающей вокруг нас зелёной дорожкой ростков.
— Рассказывай дальше, — сказал Иорвет.
— А? Что? — задумавшись, я потеряла нить истории.
— Тебе надо поспать, vatt’ghern, — он внимательно посмотрел мне в лицо, — скоро ночь.
— Вода! — воскликнула я и показала на дерево впереди.
По стволу, откуда-то изнутри, перекатываясь по бугоркам коры, сочилась прозрачная жидкость. Я макнула в неё палец, лизнула — слегка сладковатая вода отдавала берёзовым соком.
— Не знаю, откуда это взялось, но пить можно, — решила я и прислонила к коре горлышко фляги. — По-моему, лес решил вознаградить нас за сказки.
— Лучше бы вознаградил крольчатиной в яблоках, — съязвил Иорвет.
— Не жадничай, вода важнее.
Напившись, без лишних споров я улеглась на землю, расстелив шкуру прямо между тесно стоящих стволов. От недосыпа казалось, что реальность смазалась и всё стало далёким и мутноватым, тогда как кошмары в лесу аминорнов были реальнее яви. Иорвет принял сказочную эстафету. Судя по всему, лесу нравились его дневные легенды, потому что проспала я пару часов без сновидений, а проснулась в окружении свеженьких аминорновых побегов.
Мы снова шли и шли, но лес не кончался. От монотонности пейзажа я полностью потеряла всякое представление о направлении и времени. Иорвет останавливался, оглядывался, пытался высмотреть сквозь ветви отблеск заката. Как заведённая шарманка, я бормотала уже набившие оскомину истории про лису и волка. Мы вышли к кострищу.
— D’yeabl aep arse! — с выражением произнёс эльф. — Cad é an ifreann atá ar siúl anseo?
*Что за хрень тут происходит?*
— Ты просил что-то там в яблоках? — прошептала я и протянула руку в сторону от нашего бывшего костра.
С ветки аминорна свисала гроздь красных в желтых чёрточках, идеальных со всех сторон яблок. Я сорвала одно. Оно пахло слегка медовым запахом настоящего спелого летнего яблока, под тонкой кожицей виднелся наполнявший его сок. Я сглотнула.
— Предупреждаю, я не буду тебя целовать, — с расстановкой произнёс Иорвет, глядя мне в глаза, и от этих слов в груди больно кольнуло.
Я разозлилась.
— Пфф, ты и не принц! Полежу, подожду настоящего очаровательного принца, и заметь, непременно белокурого и с круглыми ушами, — едко ответила я и уже приготовилась откусить, но увидела лицо эльфа, остановившимся взглядом смотрящего куда-то поверх моего плеча.
Обернувшись, я заметила мелькнувшего между деревьев упитанного белого кролика.
— Крольчатина, — сдавленным голосом выговорил Иорвет.
Я собрала яблоки в сумку. Хоть и были они подозрительно хороши, да и росли совсем не на яблонях, но и запасы еды у нас почти закончились. Потом осмотрели поляну. Кострище точно было нашим: тщательно прикрытое листвой, с торчащей с одной стороны непрогоревшей раздвоенной веткой. Однако дерева с гномьим носом на нужном месте не было, и исчезла выросшая в прошлую ночь поросль новых побегов.
— Яблоки настоящие, не иллюзия. Кролик, полагаю, тоже. Аминорны дают нам то, что мы просим, — я пыталась рассуждать здраво, насколько это было сейчас возможно.
— Тогда я прошу указать нам выход отсюда! — воскликнул Иорвет.
По листве прошла рябь, и в неосязаемое для органов чувств мгновение поляна слегка изменилась вновь — кострище осталось на месте, только ветка торчала в другую сторону, и там, где раньше деревья стояли тесно, теперь приглашающе звал в арку сплетённых ветвей проход.