“Угу. А ещё — чтобы обрядили, как куклу, били в колокол, как только я успешно с тобой переспала, а ещё доступно объяснили моё главное предназначение в жизни. Которое заключается в том, чтобы родить дракона, конечно. И я вот даже затрудняюсь сказать: а почему, собственно, я не хочу себе такого счастья?”
“Ты права”, — ответил Кио, помедлив. И было в его тоне нечто такое странное…
“А ты хотел бы этого, верно?”
Он помедлил, но после всё же ответил:
“Немного. Показать миру свою пару, официально признать тебя, пройти по Ледяному Дворцу — мне этого немного хотелось бы, признаю. Но не настолько, чтобы настаивать. Просто считай это странными вывертами драконьего сознания.”
“Договорились,” — хотя, разумеется, я пообещала себе ещё подумать о той странной тоске, что звучала в его мысленном голосе. Возможно, официальное признание пары значит для драконов несколько больше, чем они готовы показать?
Пока я общалась с Кио, мы дошли до огромного парадного зала, полностью созданного из магического льда. По блестящим в свете многочисленных летающих светильников стенам струились зелёные лианы. Помещение опоясывали полукруглые балконы, где сидели члены Совета и главы Домов.
В центре зала, на возвышении, восседали Император с Императрицей. Первая фаворитка сидела на небольшом пуфике у их ног.
Когда Рий с Дорлиной подошли к трону, Император поднялся на ноги.
— Приветствую новую мать Радужного Дома! — сказал он. — В честь особого дара наша Империя преподносит тебе отныне право именоваться госпожой, неприкосновенность драконьей пары и пропуск во внутренний покой Ледяного Дворца.
— Благодарю, мой Император, — отозвалась Дора чуть нервно.
— Есть ли что-то ещё, что ты хотела бы просить у меня и Совета?
— Нет… нет, мой Император.
— Да будет так. Объявляю тем самым празднование в честь новой матери Радужного дома открытым!
Над прозрачным потолком Ледяного Зала загрохотали салюты. Я подняла голову, рассматривая летящие в воздухе искры.
Вот таков он, счастливый конец для этой конкретной сказки. Интересно, чем занимаются феи-крёстные, когда кончается сказка их подопечных?
Видимо, мне предстоит это узнать.
*
*
— Утром я хочу представить тебя моему брату.
Дело было спустя неделю после свадьбы Доры. Мы лежали в саду, переплетя ноги, отдыхали после отличного секса и смотрели на звёзды. И тут Кио это выдал, заставив меня изумлённо приподнять брови.
— Что, прости? У тебя есть братья, кроме Кида? Или я чего-то сильно не понимаю?
— Нет, я говорю о Киде, — Кио вздохнул. — Видишь ли, тут вот какое дело… Я начал понемногу готовиться к нашему с тобой отъезду. Разумеется, это очень непросто: завершить дела, постараться повернуть всё так, чтобы брата не разорвали на мелкие кусочки, вывести часть сбережений на острова… И тут есть проблема: там, где я хорош во всяких шпионских играх, мой брат всегда берёт финансами. Серьёзно, в умении анализировать денежные потоки ему практически нет равных…
— Дай угадаю: он понял, что ты собираешься уехать.
— Скажем так: он начал догадываться, что всё непросто, так что я пообещал поговорить с ним сегодня. Заодно представлю тебя, как свою пару.
Я нахмурилась.
— Мне казалось, мы не собираемся…
— Да, мы не собираемся сообщать об этом официально. Но брату я хочу сказать правду.
— Понимаю, — вздохнула я. — Думаешь, он нормально отреагирует на то, что я — сида?
— Уверен, что да, — отозвался Кио безмятежно. — В конечном итоге, его собственная пара тоже не самая обычная на свете.
— Пара, значит, — протянула я. — Что же, это многое объясняет….
*
— Брат, ты сошёл с ума, — именно этим заявлением с порога порадовал нас Кид.
Не то чтобы я сказала бы нечто другое, окажись на его месте. Собственно, если бы Алан был жив, и какая-то мымра попыталась забрать его неведомо куда... пожалуй, я порвала бы её на множество маленьких сучек.
— Интересная, но совершенно необоснованная теория, — насмешливо улыбнулся Кио, отодвигая для меня кресло.
— При всём уважении, зачем ты привёл её? — уточнил Кид раздражённо. — Мне казалось, что мы собираемся обсуждать семейные дела.
— Именно потому я привёл её, — Кио вальяжно потянулся в кресле. — Видишь ли, именно с ней я собираюсь уехать из Империи навсегда.
Глаза Кида полыхнули расплавленной ртутью, а на лице застыла отстранённая маска.