Мелкая дрожь предвкушения прошла по моему телу.
— Ночь длинна, господин мой, — шепнула я и провела языком по его шее, там, где планировала вонзить свои клыки. — В ней хватит времени и темноты, чтобы исполнить оба плана… И, возможно, даже не раз…
И он, наконец-то, сорвался.
Я усмехнулась, когда его одежда разлетелась не подлежащими восстановлению клочьями, удовлетворённо выдохнула, когда он впечатал меня спиной в стену, обхватила его ногами и позволила вести.
Ночь длинная… И здесь, сейчас это очень хорошая новость.
*
Ночь была длинной. И потрясающей, если честно. Не буду врать, что у меня такого вот прям никогда не было — в моей жизни всякое было, — но в список самых лучших воспоминаний эта ночь должна была войти. Мы успели воплотить все наши планы… и даже кое-что сверх запланированного. Переработка, так сказать… А почему бы и нет? Мы — нелюди, запас прочности и выносливости у нас внушительный. И желания предостаточно.
Так что проснулась я именно такой, какими бывают женщины после действительно хорошего секса: изнеженной, наполненной, очень живой. Я потянулась, с удовольствием сминая нежный шёлк, и полюбовалась на вышедшего из ванной Кио. Совершенно обнажённого, между прочим.
— Сладенький, — проворковала я. — Второй раунд?
— Вечером, — сказал он с сожалением. — Мне действительно нужно идти.
Я выскользнула из кровати, не озаботившись тем, чтобы прикрыться. Никогда не понимала этого стыдливого утреннего одевания. Ребята, вы что, рассмотреть друг друга не успели? И если не успели, то чем вообще занимались? Впрочем, тут может сказываться ментальность расы. Сидхе, как и все оборотни, впрочем, не считают обнажённое тело чем-то сакральным.
Тело — это просто тело, во имя Владыки. Нет ничего природнее! Эти скромники лучше бы на своё лицемерие побольше одежды набрасывали — глядишь, не так мерзко выглядели бы.
— Точно-точно надо идти? — уточнила я, слегка целуя его шею там, где ночью вонзились мои клыки. Как же жаль, что на нём не получается оставить больше знаков! Эта уж мне драконья регенерация…
— Действительно — надо, — он поцеловал меня в нос. — Я и так отвлёкся, когда должен был быть полностью сосредоточен на Отборе.
— Мне нравится, когда ты отвлекаешься, — мурлыкнула я.
— Верю, — он сделал страшные глаза. — А мне нравится отвлекаться.
Я фыркнула.
— Но, знаешь ли, где-то там всё ещё обретаются твои заказчики с их коварным планом, — продолжил он. — И те, кто пытался меня приворожить (если это не одни и те же личности, разумеется). И Император ждёт меня на совещании… Но вечером я буду в твоём распоряжении.
— Ну и ладно, — хмыкнула я, сделав шаг назад. — Значит, буду вкушать все прелести жизни старшей драконьей фаворитки. И только заикнись ещё раз о вышивке, серьёзно! Иначе вечером будешь привязан к столбикам кровати. Учти, я предупредила!
— Ну зачем же так соблазнять? — он ухмыльнулся. — Я ведь могу заставить тебя вышивать — только для того, чтобы ты всё же привязала меня к столбикам кровати.
— Ну, так неинтересно, — я демонстративно надула губы. — И как же мне тебя наказать?
— Ты могла бы пригрозить, что не придёшь вечером.
— Да? И кого бы я так наказала? Если я хочу пригрозить тебе, то почему должна оставлять себя без удовольствия? Пф.
Он довольно прищурился:
— Ладно, уговорила. Без вышивки.
— Ладно, уговорил. Будет тебе игра в дракона, пленённого жестокой сидхе. Ради такого дела, пожалуй, я даже превращусь в полуформу… Чего и тебе желаю.
Я ухмыльнулась, увидев, как загорелись предвкушением его глаза. Ну ещё бы: многие нелюди обожают делать это в полуформе. Но с партнёрами-людьми так не поиграешь, увы. Слишком хрупкие.
— Предвкушай, — проворковала я. И с чувством выполненного долга продефилировала в ванную, где со стоном наслаждения окунулась в наполненный розовой водой бассейн. Как же хорошо! Я положила руки на бортики, откинула голову, наслаждаясь…
И увидела это.
На моей руке расцвели пышным цветом мои любимые астры.
Красиво. Цветы моей семьи. Я была бы рада увидеть их при других обстоятельствах, но сейчас…
У меня всё оборвалось внутри.
— Но это ведь невозможно, — прошептала я. — Совершенно…
Но клеймо на моей руке никуда не делось. Оно, появившееся тут из-за какой-то глупой ошибки, смотрело на меня будто бы в насмешку, перечёркивая всё то будущее, в которое я уже успела было поверить.