Надо отдать Радужному должное: он оказался всё же существом довольно спокойным. И попытался перевести всё в шутку.
— Вот прямо здесь, и сразу — трогать? Я не могу. Я стесняюсь! — сказал он. — Ценю вашу пламенную страсть, но предлагаю дождаться момента, когда я избавлюсь от ваших спутников. И вот тогда можете трогать меня, где заблагорассудится…
— Руку дай, — попросила Дора хмуро. Я видела, что у неё дрожат губы. — И заткнись. Перед своими групповыми бабами будешь разливаться соловьём. Я просто хочу точно знать.
Радужный нахмурился. Было видно, что грубость Дорлины, равно как и ситуация в целом, начинает уже его напрягать. Но Рий начал с того, что сам счёл важным.
— Что именно — знать точно? — уточнил он обманчиво-мягко. Глаза его замерцали, переливаясь и гипнотизируя. Даже я ощутила силу его воздействия — виски заломило. Пришлось даже немного отвести взгляд.
— Дай руку, — Дорлина хмуро смотрела на него.
— Зачем? — Радужный смотрел на неё, не мигая. Лицо его окаменело.
Я прикусила губу, чувствуя, как трещат ментальные щиты.
— Дай руку!
Кио отвёл глаза. Дорлина таращилась на Радужного, как ни в чём ни бывало.
Не понимаю. Неужели у ведьм такие мощные ментальные щиты? Я, если честно, уже с трудом сдерживалась, чтобы не заорать от боли в голове. Конечно, в моём случае сказывалась ещё и недавняя попытка ментального вмешательства. Но ведь и кровь Свет Звезды — ни разу не водица. Как же держится Дорлина? Неужели у неё такие мощные ментальные щиты? Ведь не похоже, чтобы она даже чувствовала…
— Довольно! — рявкнул Кио. — Прекрати немедленно, или будешь обвинён в несанкционированном ментальном воздействии!
Всё закончилось.
Я с облегчением прикрыла глаза, чувствуя, как отступает боль. Все присутствующие вскочили на ноги.
Кио стоял прямо передо мной, будто хотел закрыть собой. Я буквально кожей ощущала исходящее от него напряжение. Рий с Дорлиной, впрочем, не обратили на это внимание: они смотрели только друг на друга.
Лицо Радужного напоминало застывшую маску, но было очевидно: под этим равнодушием прятались сильные эмоции. Он ощупывал Дорлину взглядом, словно пытался решить сложную головоломку.
— Так ты мне дашь руку, наконец?! — голос Дорлины дрожал. Собственно, вся она была — натянутая до предела струна.
Рий, не отрывая от неё взгляда, протянул руку перед собой. Дорлина потянулась вперёд и сжала его ладонь в своей. Я замерла, различив алый отблеск нити на запястье. Значит, всё же действительно…
— Ясно, — Дорлина отдёрнула руку, будто обожглась. — Было очень весело. И очень интересно. Но с меня хватит — и Отбора, и драконов. Я нашла, что искала. Больше мне тут ловить нечего.
С этими словами, круто развернувшись, она стремительно пошла прочь.
Приплыли, называется.
Радужный выглядел шокированным. Он сделал несколько шагов вслед за ней, но потом остановился. И повернулся к Кио.
— Ты ничего не хочешь объяснить? — теперь в глубине радужных глаз переливалась самая настоящая ярость. — Это какой-то спектакль? Или ты научился заранее определять парность, и теперь играешь со мной?
— Это длинная история…
Я хмыкнула.
— Вот и пообщайтесь. А я пока постараюсь разобраться, что делать с последствиями вашего потрясающе тактичного поведения.
— Нашего поведения?.. Это не мы здесь начали сходу нести чушь и говорить грубости, прошу отметить, — сухо сказал Кио. — При всём моём уважении, я не понял, к чему вообще это всё было.
“Потому-то твоя пара — я, — сказала я мысленно. — Мы с тобой оба не успели побыть молодыми. И плохо понимаем наивность”.
Вслух, разумеется, ничего говорить не стала.
— Если всё так, как я думаю, — выдал вдруг Радужный, — то придержи язык, Кио. Она имеет право злиться. А вот ты мог бы и обсудить со мной всё без свидетелей. Не смей ставить её поведение под сомнение! И назови свою цену. Мы оба понимаем, что я хочу её выкупить.
Уже хорошо.
— Развлекайтесь, мальчики, — пробормотала я. И выскользнула в коридор.
*
Конечно же, я нашла Дорлину в ближайшем женском туалете. И, по сложившейся уже у нас традиции, она снова плакала. Только теперь — тихо, отчаянно и сжавшись в клубок.
Я осторожно присела рядом.
— Снова разводишь сырость? Что на этот раз?
Она судорожно вздохнула:
— А сама не понимаешь?
Догадываюсь. Смутно. Всё же, я слишком другая. Так что…