Что же так изменило мою жизнь, почему я сейчас пишу это? Жизнь, в общем-то, нормальную, усреднённую, семейную. У нас отобрали ребёнка. Отобрали силой. Вернее – властью. Вернее – хитростью. У нас, и ещё у десятков таких же простых семей, тогда, а к сегодняшнему дню уже у сотен, отобрали детей и увезли в неизвестном направлении. У них получилось это со второго раза. Я слышал про случаи отбирания детей, но не думал, что меня это может коснуться, а тем более не ожидал, что в отношении меня и моей семьи действовать будут таким образом. В первый раз приехали женщина и два «урода», мать их. Я этих, что приехали в первый раз, свалил с ударов, а потом ещё на пятнадцать метров от дома пинал бессознательных (попросив жену увести детей, чтобы они этого не видели). Женщину не тронул, а этих двух, с жуткими глазами, смотрящих нагло мне в лицо, и несущих чушь, какую только, не понимаю, как свет может выносить - типа, мы с женой не разрешаем своем детям пить из горла бутылки, а заставляем их наливать напитки в стакан, чем, таким образом, помимо того, что ограничиваем их свободу действий, первым делом ущемляем их в правах на половое самоопределение. Я озверел от того, что и как мне говорили, и не перенёс постоянного упоминая моих детей их погаными ртами; избил этих двух с каким-то остервенением. Понимаете, они сказали нам, что если мальчику запрещать пить из горла бутылки, он вырастит недостаточно толерантным к сексуальным меньшинствам, а если девочке, то это приведёт к фригидности, из-за чего из неё не получится мать. При всём напряжении мозгов не могу отследить здоровой логической цепочки таких рассуждений, а то, что приходит на ум, с трудом представляется порождением здоровых мозгов. Я какое-то время пытался говорить спокойно, вразумительно, пытался понять и их. Их же поведение было диаметрально противоположным.
В общем, я отстоял своих детей в тот раз физически, немало испугавшись, и всерьёз озаботившись о будущем своей семьи. Мне представлялось, что в считанные дни надо будет решить, что сделать: остаться на месте и ждать, и в ближайшее время попытаться всеми законными средствами добиться справедливого и человеческого отношения к себе и моей семье, или вывези свою семью из штата, потому что такие нападки и отбирания детей у нас, похоже, стали выливаться в устойчивую тенденции. Я думал, что у меня будет на принятие решения пару дней. Оказалось – несколько часов. И зачем я в тот день отправил дочку в садик?
Они явились с автоматами наперевес. Двое национальных гвардейцев и двое госслужащих. Сообщили, что арестовывают меня за нанесение тяжких телесных повреждений государственному служащему Ювенальной юстиции при исполнении им служебных обязанностей. Я спросил, где моя дочь? По блеснувшей радости в глазах тех, которые стояли за спинами автоматчиков, я понял, что теперь все их силы будут направлены на то, чтобы я никогда её не увидел! Я, вообще, человек очень спокойный, вывести меня тяжело.
Какое-то время меня сильно интересовала история Золотой Орды, и я перелопатил столько информации по этому вопросу, что фору дам любому историку. А вот в другое время меня «завернуло» на постановке смертельного удара кулаком, и на этих тренировках я учился ловить рыбу рукой, и успевать убирать лицо и руки от атаки кобры.
Когда я увидел, как ухмыляются, пряча свои бессмысленные туши за этими боевиками в масках те двое (других) «государственных служащих», когда я прочитал ответ на свой вопрос у них в глазах, я понял, что вселенная даёт мне пинка, потому что я никак не мог понять, зачем я. Да, у меня оставались ещё жена и сын, и я должен был побеспокоиться теперь о них, теперь ни одной ошибки быть не должно, но как-то утратило всё кругом смысл, когда я понял, что счастье моё у меня чудовищным образом и при унижающих обстоятельствах отобрали, и что хуже – я виноват в этом. Я допустил халатность, я не смог обеспечить дочке сохранение жизни и здоровья, я верил системе, которая только и ждала, когда я расслаблюсь настолько, чтобы можно было откусить мне голову и вырвать мне сердце. О, лучше бы они уничтожили меня!
По глазам за маской того, что справа я вычислил его, как труса и молодчика в большей степени, чем тот, что слева, и он стал для меня номером два. Чётко поставленным ударом, целенаправленно в висок, самыми головками пястных костей указательного и среднего пальцев я нанёс удар, который не оставлял шансов на жизнь тому, что слева – самому сильному из четвёрки. В следующие две десятых части секунды я перехватил за дуло автомат второго «боевика» и с силой упёр его ему этим самым дулом под подбородок, скомандовав: «Стреляй». Его глаза моментально наполнились ужасом, он отрицательно задёргал головой, и получил такой же сокрушительный удар в висок. Автомат остался у меня в руке. Я смотрел в почерневшие от страха глаза, пятившихся задом от меня «госслужащих». Смачно загнал патрон в ствол, наслаждаясь видом мокрых штанишек одного из них, и всадил по короткой очереди в каждого. Это был конец!
Разбираться с трупами смысла не было. Всё видели и слышали жена с сыном. Но главное – соседи. Мои были напуганы, но я видел, что они были со мной.
- Деньги, золото, всё что угодно ценное, - сказал я жене ледяным голосом. – Всё должно уместиться в одну сумку. У нас пять чёртовых минут.
Сам бросился к автоматчикам. Собрал с них всё автоматическое оружие и запасные магазины с патронами, и сложил всё рядом с машиной, с той стороны, с которой меньше всего будет видно любопытным соседям. Потом кинулся в дом. Схватил рюкзак, кинул туда папки с нашими документами и свой компьютер. Стал оглядываться по сторонам. В рюкзак полетел охотничий нож, бинокль; решил кинуть один фотоальбом с нашими фотографиями, зачем-то сгрёб наши зубные щётки и пасту, и кинул и их в рюкзак; решил, что из всех книг стоит забрать Библию, которую мне давно подарил один батюшка, подписав словами из какой-то её части, и которой я очень дорожил, хоть и не являлся таким уж верующим, ни, тем более, не служил (Богу). На кухне накидал в рюкзак немного еды, в прихожей прихватил три куртки для себя, жены и ребёнка, повернулся лицом к выбегающим в прихожую жене и сыну – у них было по сумке.
- В машину, заводитесь, - сказал я, передавая им ключи.
Они скрылись. Я бросил взгляд на своё жилище. Сколько и как мы его строили, как мы его любили, как мечтали здесь поздравлять своих детей с получением аттестатов об окончании школы, потом университета! Я планировал перекрыть пол - выложить красивый паркет. Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Теперь квартира была ключ к нам. Я бросился в дальнюю комнату, и стал поджигать всё, что попадалось на пути. Затрещали, брызгая в разные стороны горящими каплями, синтетические шторы. Затем побежал на кухню, открыл все газовые конфорки и вылетел из дома вон.
Машина рычала в такт моему настроению, как тот боевой конь, которого, наконец, призвали на поле боя, где он сможет показать своему хозяину, на что он способен. Открыл багажник и перенёс туда всё оружие, которое сложил у машины. Пистолет положил в карман. И всё. Мы рванули.
Через три часа ехали уже по другому штату. Я решил пересечь его весь и схорониться в дальнем конце от нашего. Вернее, и мы об этом уже переговорили с женой, найдя безопасное место, я решил, что оставлю там жену с ребёнком. Может на долго, может на очень долго. Я должен был найти нашу дочку и вернуть её к нам в семью. Ничто меня не могло остановить, даже смерть будет тикать от меня, думал я. Я проберусь во все эти банды, похищающих детей. Легальные ли организации, нелегальные. Не имеет значения. Ничто сейчас не имеет значения, но лишь одно – способ, с помощью которого я найду нашего ребёнка, и верну её нам.