При этих мыслях шубы невольно дрогнули, а в глазах стало мокро. Впервые в жизни Айлин почувствовала себя совершенно бесправной. И никому не нужной.
Если в приюте была хоть какая-то цель, смысл жизни, то за что бороться здесь?!
Ответ пришёл сам собой: за жизнь. Пусть кроме этой самой жизни и нет ничего, сдаваться нельзя.
Забившись в уютную щель между креслом и диванчиком, Айлин прислонила голову к книжному шкафу, обняла себя за колени и стала вспоминать свою жизнь в приюте. Пожалуй, это было не так уж и плохо. Конечно, работой грузили по самую маковку, но зато была своя кровать. И тумбочка. И какой-никакой скарб. А ещё праздники, которые отмечали по всей империи. Пожалуй, пять главных праздников, устраиваемых в честь каждого божества, ждали не только сиротки, получавшие щедрые пожертвования, но и все остальные жители. Великая милость Пятерых.
Перед глазами тут же встали вкусные угощения и холщовые мешочки с подарками. Жаль, что это всё только для детей.
В сознании мелькнуло ещё что-то. Лин отчаянно ухватилась за это ощущение, потянула что есть силы, и с удивлением осознала, что то ли вспомнила, то ли выдумала ещё какой-то кусочек своей жизни.
Часть 23 (30.10)
Каждый человек втайне надеется, что он… не человек, а какой-то другой разумный: вампир, эльф, оборотень или фея. И некоторые чаяния оказываются не напрасными. Лет в шесть всех ждёт Ритуал перерождения, окончательно закрепляющий или статус разумного, или, что случается гораздо, гораздо чаще, статус послушной скотины.
Ритуал для Айлин прошёл в морозный день, декады за две до праздника Начала Года. Зима по прогнозам магов должна была затянуться, весной и не пахло, но праздник давно отвязали от первой капели и проводили в строго определённый день. Так было легче планировать. По крайней мере, так говорила старуха Гретта, а не верить ей не было никакой причины.
Шестилеток из приюта собрали, кому-то даже выдали новые форменные платья грязного коричнево-серого цвета, вызывающего тоску и уныние. Айлин не повезло, она не успела вырасти, и её старая одежда всё ещё была впору. Зато достались новые сапоги, коротенькие, но тёплые. Кутаясь в колючий шерстяной платок и видавшее виды драповое пальто, она забралась вместе с еще десятком воспитанников приюта в открытую телегу.
Начальница устроилась на козлах рядом с мужчиной в дорогом чёрном плаще и широкополой шляпе. Щёлкнул хлыст, и двойка лошадей двинулась вперёд.
До города добрались без приключений за пару часов. Лин успела порядком подмёрзнуть. Видано ли дело! Сидишь себе и сидишь, и сидишь, а ветер холодный облизывает со всех сторон, забирается под одежду. И даже пошевелиться нельзя лишний раз — начальница оборачивается и недовольно шипит. Приходится вжимать голову в плечи и делать вид, что ты хорошая девочка. Не хотелось попасть под раздачу и идти пешком назад. Второго шанса на Ритуал не будет!
Поэтому, оказавшись в храме Пятерых, сложенном из мрачных бурых камней, напоминавших по цвету и структуре запёкшуюся кровь, Алийн вздохнула с облегчением. Там было тепло! Замёрзшие ладони тут же начало неприятно покалывать, но это скоро пройдёт!
Стоило немного отогреться, как пришло разочарование. Столько слов было сказано о прекрасных храмах Пяти, а этот какой-то куценький. Мрачный. Стрельчатые окна на половину залеплены снаружи снегом, и не видно почти ничего. Канделябры чадят и дают слишком мало света. А где прекрасные статуи богов? Просто пять алтарей со схематичными символами. И чего все так ждали? Понятно же, что разумных среди них не будет.
— О, а вот и вы, — кряхтя, с лавки вдалеке поднялся дородный мужчина лет сорока, одетый в тёмную рясу до пола.
Он подошёл ближе, и Айлин распознала в нём вампира: неестественно-зелёные глаза, ни у кого другого таких быть не может.
— Простите, Квинтус, — тут же принялась извиняться начальница приюта. — Дороги замело.
— Всё в порядке, — с несвойственным для вампиров спокойствием и смирением ответил священник. — Дети, вы знаете правила?
— Да, — резво откликнулся один из мальчишек, которому явно не терпелось приступить. — Мы молимся пятерым и приносим божествам несколько капель крови в жертву. Если над алтарём появится пламя или какой-то другой знак, значит, кто-то из Пятерых улыбнулся нам!
Айлин забилась в угол и наблюдала. Она всегда боялась боли и очень надеялась, что полненькому вампиру надоест этот фарс, и он решит не резать ей палец ритуальным ножом. С другой стороны, отсутствие такого шрама считается чем-то позорным, и вроде как стоит потерпеть боль. И всё же наблюдать со стороны куда интереснее! Эти эмоции, словно буквами написанные на лице. Неужели нельзя быть чуточку сдержаннее?