— Я не это имела в виду, — поясняет она. — Ты нервничаешь из-за того, что станешь папой?
Запаниковал ли я от слов Роуз о возможном появлении ребёнка раньше? Да.
— Нет, — начинаю я. — Хорошо, немного. У меня никогда не было опыта с детьми. Что нам делать, если мы не сможем поменять ему подгузник? Или уроним его?
Кейт смеётся, звук мелодичный и уверенный. Некое воплощение спокойствия, а затем она внезапно затихает и разворачивается на сто восемьдесят градусов.
— Мы справимся, — уверяет она, её дыхание переходит от спокойного к прерывистому, грудь опадает и вздымается в моих руках. — Стоп. Ты думаешь, родится мальчик?
— Не знаю, — отвечаю я ей честно.
Мои пальцы слегка задевают её уже затвердевшие соски. Она стонет.
— Думаю, тебе стоит прекратить делать это, — шепчет она.
— Ох, правда, — соглашаюсь я, притворяясь идиотом. — Это же стимуляция родов. Чёрт.
Кейт снова смеётся.
— Я так говорю, потому что ты делаешь меня влажной, — поясняет она. — Они очень чувствительны.
— О. Ну, в таком случае… — я сжимаю её грудь, удерживая пальцы подальше от сосков.
На всякий случай. Нервозность новоиспечённого отца и всё такое.
Затем я опускаю свои пальцы между её ног.
— Ты очень влажная.
— Из-за твоих прикосновений, — отвечает Кейт.
Она поворачивает голову ко мне, заправляя свою непослушную прядь за ухо. Это тот же жест, который она использовала, когда я впервые встретил её. Она носила униформу, когда училась в Академии Брайтон, такая же форма была практически у всех, но Кейт отличалась от других. Каким-то образом эта школьная форма была самой сексуальной вещью, которую я только видел, когда та была на ней.
Я много ночей мечтал о Кейт в этих вещицах.
Принимаю сидячее положение и целую её в шею, слыша, как её дыхание становится прерывистым, когда она всё больше заводится. Я тяну её к себе на колени, и она легко скользит по всей длине моего члена, издавая удовлетворённый звук, как только мне удаётся оказаться внутри. Привлекаю её ближе к себе, мои руки на её груди, она неспешно покачивается на мне. Кейт любит сначала медленно, а затем жёстко, но я напоминаю себе, что нужно быть осторожным.
— Колтер, — вздыхает она.
— Боже, ты чувствуешься фантастически, — шепчу я в её ушко.
Ещё крепче обнимаю Кейт, губами исследуя её плечи и прикусывая кожу зубами, как ей нравится.
— Ты понимаешь… — её голос обрывается, переходя в тихий стон, когда она опускается на мой член полностью.
— Да…
— Мы в моей старой спальне, — шепчет она.
— Я знаю, — сразу подметил. Даже сейчас мысли о воспоминаниях того лета заставляют мой член затвердеть.
— Я чувствую это, — шепчет Кейт, теперь уже покачиваясь на мне быстрее, выгибая спину и двигая бёдрами. Кровать издаёт скрип, и она замирает. Не двигается.
— Кровать скрипит, Колтер. Так было в то лето?
— Не припоминаю, — отвечаю ей. — Чудо, что нас не поймали тогда, если она так скрипела.
— Ты вспоминаешь те месяцы? — спрашивает она.
Кейт возобновляет свои движения, словно только что уловила одно из воспоминаний этого дома.
— Я думаю о том, какая ты влажная прямо сейчас, — говорю ей, хлопая по мясистой части её попки, в то время как Кейт трахает меня.
— Лжец, — откликается она, нарочно сжимая свои мышцы вокруг меня.
Я обнимаю её, крепче сжимая грудь.
Её дыхание становится более поверхностным, и она прижимается ко мне сильнее, головка моего члена внутри неё. А затем Кейт снова делает медленные движения.
— О чём именно ты думаешь? — шепчу я, и мои губы прижаты к её уху. — Какое твоё любимое воспоминание?
Она мягко стонет:
— В коридоре.
В коридоре.
Я снова вхожу в неё. Мои толчки по силе равны её толчкам. В коридоре было грязно. Непристойно.
— Скажи мне, — говорю я, заставляя себя не думать о том блинном завтраке с сенатором. Или о том, как прижимал руки Кейт к дверной раме, расстёгивая в то же время свои штаны. — Опиши, что я сделал тогда?
Она скулит, ускоряя свои движения, кровать скрипит на этот раз громче, но мы делаем вид, будто ничего не слышим.
— Ты запустил свои руки в мои трусики, — шепчет она еле слышно, — пока наши родители были внизу. Любой мог подняться и увидеть нас там.
— И тебе понравилось, Кейт? — задаю вопрос я, уже зная ответ.
Она заводилась лишь от одной мысли, что нас могут поймать. Она до ужаса любит делать что-то запрещённое.
— Да, — стонет она.
Её киска опухла вокруг меня, и это означает её приближение к оргазму; Кейт стискивает меня ею до боли, поэтому мне стоит немножко сбавить обороты.