— Смотри, — Славка присел и потянул за ветку молоденькую лиственницу, которая росла возле входа в палатку.
— И что?
— Видишь цветочки розовенькие?
— Всё-таки нанюхался…
— Да ты посмотри!
Юрка пригляделся и действительно увидел на кончиках веточек что-то, похожее на розовые цветы.
— Понюхай.
Юрка наклонился и принюхался.
— Что, наркоманы? — поинтересовался вылезший из палатки Золевский. — Чего нюхаем?
— Лиственницу.
Аромат, который источали мелкие цветочки лиственницы, был тонкий, нежный… едва заметный.
— Интересно… здесь же нет пчёл… Для кого она так пахнет?
— Для Палыча, — присоединился к Серовым и Золевскому Вокарчук. — Он у нас всегда всё нюхает. Дайте мне нюхнуть, а лучше дайте чего-нибудь пожрать.
— А всё готово. Григорич, я Бурану вчерашнюю колбасу скормил.
— Балуешь ты его!
Буран услышал, что говорят про него, повернул к Славке глаза и вежливо постучал хвостом, тихо посвистывая носом.
За завтраком они распланировали день:
Григорич идёт в дальний обход на восточную сторону месторождения, возможно с ночёвкой, — у него там свои задачи лесника;
Игорь остаётся на базе на хозяйстве: заготовить дров, сварить ужин. Кроме того, он займётся дешифрированием аэроснимков, сличая их с местностью;
Серовы выбирают профиль под локацию и намечают точки контрольного бурения;
Буран, как пенсионер, сам решает, что ему делать.
Пока собирались, Буран всё крутился возле хозяина, но когда тот, закинув рюкзак за плечо, взял ружьё и свистнул пса, — только грустно глянул на Григорича и побрёл к костру.
Всё! Закончилась молодость… Он и в прошлый выезд, без ночёвок, никуда с Григоричем не ходил. Вместе с младшим Колгановым оставался на базе, где они на пару тырили печенье из общих запасов. Точнее, тырил Сашка, а Буран потом припирал его к дереву и отбирал. Сашка отпихивал пса ногой, но не тут-то было: восьмилетний пацан не может ничего сделать со взрослой лайкой, даже если та лайка — уже старик. В тот выезд все видели, как собака может быть дальнозоркой. Буран натыкался на лопату, если она вдруг оказывалась у него перед носом. Натыкался до глухого удара мордой. Старость — не радость.
И в этот раз Буран решил: не нужны ему эти прогулки. Пошёл и лёг возле костра. Тем более уши, лоб и голое брюхо Григорич от гнуса намазал ему «Дэтой», а для носа пёс ещё с вечера сам выкопал яму, куда и прятал морду.
Григорич с досады крякнул и ушёл.
А ещё через полчаса ушли Серовы. Они собрались осмотреть западную часть месторождения, изучить раздувы… ну и за одно всё же поглядеть: нет ли подходящих для рыбалки мест? Надежда поставить сетку не покидала космогеологов. Причём именно сетку, никто же не собирался стоять с удочкой — некогда! В поиске рыбы Славка ориентировался на чаек, коих летало вокруг великое множество, разных видов и разных размеров. Но Славку такое изобилие пернатых не могло сбить с толку. Он вооружился справочником «Птицы Севера» и был уверен: раз чайки — значит рыба!
Ближе к полудню воздух прогрелся, и «наконец» появились комары — радость несказанная! Комаров налетало много, по самарским меркам — прямо-таки до хрена! Но старший уверял, что комар «вялый» и ещё «не встал на крыло». Юрке от этого легче не становилось: он кутался в энцефалитку и мазался «Дэтой». Тщательно намазаться не мог — мешала повязка на руке. И несмотря на все принятые меры, комар с нарастающим аппетитом жрал Юркино нежное аспирантское тело. Славка посмеивался. Старший кроме справочника по птицам взял фотоаппарат и прикидывал: что бы ему такого снять. Это сейчас фотоаппараты нещадно эксплуатируют, нажимая кнопку спуска по любому поводу. А в те стародавние времена в аппарате была заряжена плёнка на 36 кадров, особо не расщёлкаешься, и превью нет. Но один кадр младший себе выпросил. Юрка стоял в расселине по колено в снегу, а над его головой вилась туча комаров. Под фотографией Юрка потом подписал: «7 июня 1990 года» и отослал Ане.
К четырём Серовы вернулись на раздувы — и тут же были атакованы крачками, небольшими чайками с хвостом-вилкой, как у ласточек. Птицы зависали в воздухе и из такого положения бесстрашно пикировали на незваного гостя. Старший решил, что это как раз «тот кадр». Он поставил младшего на возвышенность и велел не уворачиваться от чаек. Юрка пугался бесстрашных птиц и отгонял их лопатой. А Славка кричал: «Не боись, брательник, они не кусаются!» Может, и не кусаются, но схлопотать острым клювом по голове в Юркины планы не входило… и он продолжал размахивать лопатой. Наконец Славка поймал удачный кадр — как ему показалось, и нажал кнопку. И Серовы повернули в сторону лагеря.