Институт тот (кстати, носил он имя отца советской пилотируемой космонавтики Сергея Павловича Королёва) уже давно стал родным для его семьи. Его окончили оба Юркиных брата. Старший после диплома и армии ушёл в аэрокосмогеологию. Средний к моменту поступления Юрки трудился в конструкторском бюро, где разрабатывали и собирали спутники фоторазведки, а рядом с конструкторским бюро был завод, на котором выпускали не только знаменитые моторные лодки, детские санки и сковородки, но и не менее знаменитые ракетоносители «Союз». Средний сразу пошёл в космическую отрасль. «Не я ли тому причина?» — думал Юрка, ведь это он заставлял Игоря читать ему в детстве космическую фантастику. Согласитесь, это не могло не оставить отпечатка на личности брата.
Долго ли, коротко ли, через пять весёлых лет, успешно заканчивая обучение в институте, Юрка подал рапорт, в котором изложил желание служить Родине. И… получил отказ. Опять между Юркой и звёздами встали очки! Космические войска в то время подчинялись Ракетным войскам стратегического назначения, а в РВСН тогда существовал жёсткий ценз по зрению. Юрка подал ещё два рапорта, но добился лишь того, что его вызвал начальник военной кафедры полковник Пронин и популярно — так сказать, на пальцах, — объяснил Юрке, что если Серов подаст хотя бы ещё один рапорт, то он положит свои погоны, но оставит Юрку без диплома. (На каждый Юркин рапорт полковнику приходилось делать кучу отписок, и Серов его уже утомил.) В своей речи полковник не стеснялся идиоматических выражений, говорил образно, доходчиво… но потом вдруг замолчал, пожевал губу, почесал затылок и сказал: «Извини, сынок. Я знаю: твой отец — офицер-фронтовик. И брат твой служил в наших войсках. Но не могу я тебя туда отправить. Не мо-гу!» И Юрка опять остался на Земле.
Следующие три года он работал в родном институте — в лаборатории, которая конструировала волоконно-оптические датчики перемещений всего лишь для… самолётов. В перспективе Юрка отучился бы в аспирантуре, защитил бы кандидатскую диссертацию, а потом, глядишь, и докторскую… Но грянули 90-е, и жить, а тем более содержать семью на институтскую зарплату — Юрка женился ещё на четвёртом курсе, а на пятом родился сын — стало невозможно. К тому же начались семейные неурядицы, пять лет после свадьбы — первый семейный кризис, Юрка как-то быстро запутался в женщинах, и старший, видя Юркины метания, позвал его на Север, в поселок Северный в Аэрокосмогеологическую партию. А вот начальником той партии был… не поверите… Герой Советского Союза, лётчик-космонавт… да, собственно, не важно, какая у того была фамилия, главное — это самый настоящий космонавт! И пусть Юркина мечта не сбылась, пусть он никогда не полетит в космическом корабле (взмахнув рукой и сказав: «Поехали!»), но для него много значило, что он будет работать с человеком такой необыкновенной профессии. К тому же в посёлке их, аэрокосмогеологов, так и прозвали — «космонавты»…
Про «космонавтов».
Как-то в мае (то ли 92-го, то ли 93-го) полевая бригада Аэрокосмогеологической партии поехала в одну из сейсмопартий с задачей провести подповерхностную радиолокацию некоторых участков сейсмических профилей… Нет-нет… не будем вдаваться в подробности этого интереснейшего геофизического метода, они захватывающе интересны, но не имеют прямого отношения к повествованию…
Приехали в «сейсму» поздно вечером, на партейном (именно так! не на «партийном», а на партейном) уазике-«буханке». Заселились в балок, поужинали и легли спать.
К тому времени весь личный состав партии уже съехал — оставалось буквально три человека. Одного из них парни видели при въезде на территорию партии: тот вывалился из дверей вагончика — босой, по пояс голый, с охотничьим ружьём, которое безуспешно пытался переломить — хотел вставить патрон. Пьян был — в умат! Неспокойный оставался коллектив в партии, мятежный…
В четыре утра к ним без стука ввалился водитель вездехода и зычным голосом потребовал:
— Космонавты! Кто тут у вас командир корабля?