И всё бы хорошо… но был у Коли один недостаток, который, впрочем, по тем временам не вызывал ни у кого особого неодобрения. Любил Колька выпить. Где бы ни собиралась компания: в гараже ли, у Серовых ли в радиолокационной, в холле — всё равно. Только доставали бутылку спиртного и ставили на стол — через пять минут (можно было засекать по часам) появлялся Николай. Как он чуял — загадка природы! Но он никогда не был халявщиком. При наличии денег Колька проставлялся легко и непринуждённо: угощая всех и вся (правда, потом раскручивая на продолжение).
Юрку с Колей кроме работы — первые два года Юркиного полевого стажа Колганов выезжал практически на все полевые работы — связывало ещё и то, что Колька стал молодому Серову негласным наставником, старшим товарищем, а в общем — другом.
Началось это в мае 90-го. Юрка тогда только два месяца как переехал из Самары и маялся своими больными, как зубы, семейными проблемами.
Летом 89-го он отправил семью в Крым и нежданно-негаданно влюбился в студентку Аню. А уже к ноябрю оказался в цугцванге, из которого брат и пытался его выдернуть.
Любовь, она… В общем, бывают крайне болезненные состояния, при которых жить без любимого человека невозможно. Совсем! И хорошо, если это взаимно и человек свободен. А если нет? Вот тогда и возникают проклятые любовные треугольники… квадраты… дьявольские многоугольники… Такая приключилась с Юркой беда.
Сбежать-то он на Север сбежал, но окончательно решить ничего не мог. С одной стороны, семья — Соня с пятилетним Владом, с другой — Аня, и надо решать, кого везти в Северный. Надо. Но не мог Юрка взять и вычеркнуть из жизни хоть кого-нибудь! Не мог.
Ища поддержки, Юрка писал маме, но та одёрнула: «Сына хочешь бросить? Знать тебя не желаю!». В целом, старший придерживался того же мнения. С братом у него вообще вышел неприятный разговор. Славка обозвал Юрку безответственным маменькиным сынком, хлюпиком, интеллигентским сопляком, неспособным принимать решения. Юрка взбеленился и наперекор всем написал Соне письмо с просьбой дать развод. «Принял решение».
Соня развод дала.
Но тут не выдержала Аня: «Я тебя не держу… Не хочу быть разлучницей… Возвращайся к семье!»
Всё окончательно запуталось…
С тяжёлым сердцем и нерадостными мыслями ехал Юрка в мае 90-го куда-то в район Сутормы (ему было всё равно куда): в грязь, в снег, в распутицу. Погода в мае ещё холодная, и снéга кругом — ещё полно.
Выбрав место под базу, аэрокосмогеологи поставили палатку, установили печку и начали готовиться к завтрашней работе. Юрка в приготовлениях участия не принимал: его «никакая» квалификация позволяла ему болтаться без дела. Под предлогом поиска агатов — есть такая страстишка в Северном: осколки сердоликов и агатов в песках собирать — он ушёл в лес. Верёвку взял покрепче и ушёл. Решение принимать…
В полутора километрах от баз он отыскал сосну с суком потолще, перекинул верёвку, закурил и присел рядом на поваленное дерево.
Мерзкое у него было настроение. На работе не складывалось, его считали белой вороной — а то как же: аспирант! даже материться толком не умеет. С женщинами дела запутались окончательно. С братом отношения портились на глазах. Тот уже несколько дней совсем не разговаривал с Юркой, после его письма к Соне о разводе. «Бабы — бабами, а главное — семья!» — сказал он брату и постучал кулаком себе по лбу, намекая на умственную неполноценность младшего. Конечно, неполноценность! Юрке тогда всего-то было двадцать шесть. Жизненной мудрости, как у брата, ещё не накопил.
И вот так он сидел, сидел, курил, курил, думал, думал, пока на него не набрёл Николай.
— Э! Ты чего не отзываешься? — Колька пристроился рядом на бревно. — Тебя там ищут… Славка говорит, ушёл за камнями и уже два часа нет.
Колька закурил, затянулся несколько раз, внимательно осмотрел Юрку, глянул на верёвку и… всё понял. Рывком за грудки он поднял Юрку и коротким ударом в челюсть свалил в снег.
Нет. Топтать он Юрку не стал. Нужно было, наверное, но не стал. Вместо этого снова присел на дерево и достал новую сигарету.
— Охренел, да?! Я давно на тебя смотрю: всё молчишь-молчишь… Небось, о бабах своих всё думаешь? Бабы — зло! Хотя, конечно, без них херово… Вставай давай… — Колька протянул руку Юрке, но тот отмахнулся. — Зря! Не обижайся. В рожу получил — не обижайся… За дело! Ты, думаешь, один такой? Вон у Вокарчука подруга в Стрежевом осталась, а он жену с Украины везёт с дочкой. И у нашего космонавта жена молодая… Так что… — Колька несколько раз глубоко затянулся, напустил облако дыма и затушил сигарету о каблук, — дурака не валяй, снимай верёвку и пошли на базу. Жрать охота!