В процессе любых реформ и революций рано или поздно возникает напряженность между теми, кто считает, что в реформах нужно идти до конца, и теми, кто после первого приступа реформаторства объявляет: «Мы зашли достаточно далеко!» Кальвин вызвал враждебное отношение даже у своих сторонников, осудив как папистские многие старые христианские имена, столь популярные в городе. В 1546 г. консистория без официального объявления приняла решение давать младенцам, приносимым для крещения, честные библейские имена, а не имена местных католических святых. Городской цирюльник приносил в переполненную церковь своего сына-младенца, чтобы наречь его Клодом, — одним из трех самых популярных имен в Женеве, — но пастор торжественно нарекал его Абрахамом. Цирюльник выхватывал своего сына и уносил домой. Ропот поднимался и в общине, и во всех местах, где обменивались слухами.
Центральное место в доктрине Кальвина занимало учение, в наше время считающееся весьма спорным, но казавшееся оправданным и даже приемлемым в ту более религиозную эпоху. Он верил в безусловное предопределение. Он верил, что Бог, в своей всевидящей мудрости, заранее знает, как будет складываться жизнь каждого человека. По существу, некоторым людям со дня их рождения предначертано занять свое место на небесах. Другим же предназначено оказаться на духовной обочине, и, что бы они ни предпринимали, это не сможет изменить их судьбу. Господствующая католическая доктрина гласила, что человек может обрести спасение, творя добрые дела, а Лютер видел единственный путь к спасению в глубокой вере в милосердие Божие, но Кальвин отверг эти представления. Бог всемогущ, и только в Его воле спасти душу человека. Нам это учение кажется неоправданно несправедливым. Кальвин мог бы возразить, что наши представления о справедливости значения не имеют. По его мнению, с точки зрения Бога, все люди в некотором смысле бесполезны. Тот факт, что столь многие в конечном счете обрели спасение, — свидетельство безмерной милости Божией, изливаемой на тех, кто не наделен от рождения правом на милость. Кальвин не так уж отличался от Мухаммеда, который верил, что Бог изначально предопределяет все человеческие поступки — будь они добрыми или злыми.
Взгляды пастора Кальвина на предопределение казались его пастве убедительными и одновременно держали ее в напряжении. В рядовой кальвинистской конгрегации некоторых слушателей, вероятно, пугало это учение, которое Кальвин развивал в длинных проповедях, строившихся на основе библейских текстов. Однако большинство присутствующих радостно заключали, что они уже среди избранных.
В эти эмоционально заряженные годы множеству простых людей требовалось мужество, чтобы сохранить приверженность старой вере или перейти в новую. Конечно, большинство, когда возникала угроза смерти, заключения или потери имущества, присоединялись к тем, кто правил их страной. Но сотни тысяч отваживались на риск, распространяя новую веру или отстаивая старую.
ГОРЕ НАМ, ГОРЕ!
Широкое восстание против католической церкви подняли секты, объединяемые названием «анабаптисты», то есть, в переводе с греческого, «перекрещенцы». Они были воинствующим отрядом Реформации. Впервые анабаптисты появились в Цвиккау, расположенном к востоку от Виттенберга, а затем и в Цюрихе, и в других городах Северной Германии. Изгоняемые из городов, они охотно славили Бога в полях в теплое время года и крестили взрослых новообращенных погружением в воды рек и ручьев. Единства — ни организационного, ни идейного — у анабаптистов не было. Однако большая их часть выступала против крещения в младенческом возрасте, аргументируя это тем, что столь драгоценным даром нельзя оделять только что родившегося ребенка, не способного принять сознательного решения прожить жизнь и умереть во Христе. Как ни одна другая из протестантских групп, анабаптисты пользовались влиянием среди бедных. Лидеры этих движений были склонны, рискуя своей жизнью, бросать вызов правителям.
Безумием и злом объявляли анабаптистов Лютер, Кальвин, Цвингли и проповедники-герои ранней Реформации. Многие правители видели в них нарост на теле Реформации. Слово «анабаптист» стало бранным. Печально прославились пять женщин и семь мужчин, которые в 1535 г. в Амстердаме, желая показать, что они проповедуют одну лишь голую правду, сняли с себя одежду и побежали по улице, выкрикивая: «Горе нам, горе! — гнев Господень». Эти 12 анабаптистов были казнены. Видя в них угрозу религиозному и общественному порядку, анабаптистов преследовали почти повсюду. Только в Голландии и Фрисландии за 10 лет после 1535 г. было убито около 30 000 анабаптистов; и все-таки именно в этом регионе анабаптизм устоял.
Кальвинизм, процветание которого приходится на десятилетие после смерти Лютера, придал Реформации новые силы. На протяжении 40 лет реформаторские идеи разлетались во все стороны, приземляясь в местах, весьма удаленных от места своего рождения. Одно время казалось, что большая часть Западной, Центральной и Южной Европы может принять одно из соперничающих новых вероисповеданий. Почти вся Северная Германия подчинилась лютеранам. От Финляндии до Дании и Исландии лютеране захватывали соборы. В Польше и Венгрии городами завладело кальвинистское учение, имевшее особый успех у богатейших семейств. Реформа одержала победу в Голландии и на Британских островах — за исключением Горной Шотландии. Во Францию отправилась — пешком или верхом на конях — длинная процессия молодых пасторов из Женевы, которым удалось завоевать широкую поддержку в морских портах, особенно вдоль Атлантического побережья. Реформистские идеи проникли даже в Италию. Анабаптисты проповедовали в Виченце, другие секты пустили корни по соседству с Венецией.
Протестанты восстали против многих символов католицизма. Для католиков были характерны пышные религиозные обряды, богатые процессии и архиепископские митры, украшенные драгоценными каменьями. Многие из реформаторов, напротив, призывали к простоте и, даже будучи богатыми, предпочитали церкви без витражных окон. Католики верили в святых небесных заступников, к чьей помощи можно прибегать; а многие из реформаторов отвергали святых как ненужных посредников между простыми христианами и самим Христом. Католики часто украшали интерьеры своих церквей статуями Христа; а многие реформаторы выбрасывали эти статуи наряду со скульптурными изображениями Девы Марии.
Католики полагались на духовное руководство священника, а многие реформаторы говорили о священничестве всех верующих. В их представлении скромнейшие из христиан, которые благочестиво читают Библию и смиренно ждут Божественного откровения, наделены таким же духовным авторитетом, как и приходские священники. Католики давно отвергли идею о том, что священники могут жениться, но протестанты пересмотрели это представление. Сам Лютер женился на монахине.
Новый протестантизм порождал светлые и темные проявления бунта против католической церкви. Большинство кальвинистов, считая, что богослужение не должно сопровождаться величественной музыкой, льющейся с высоких хор, настаивали на пении всем приходом без сопровождения музыкальных инструментов. Слово имело первостепенное значение: музыка должна была просто способствовать его донесению. В этом двойственном отношении к музыке — как к помощи в богослужении и как к соблазнительной западне — кальвинисты вторили тому призыву к простоте, который в Средние века провозглашали монахи-цистерцианцы.
С другой стороны, лютеране стояли у истоков богатой музыкальной традиции, которая с их помощью необычайно расцвела в Северной Германии всего через два столетия после того, как Лютер выступил со своими протестами. В Северной Германии два молодых музыканта, Гендель и Бах, совершили каждый в свое время пешее паломничество в порт Любек, чтобы услышать особые богослужения, музыку для которых написал лютеранский органист Букстехуде. Георг Фридрих Гендель сам был внуком лютеранского священнослужителя. Иоганн Себастьян Бах создал почти все свои волшебные музыкальные произведения, работая лютеранским органистом, кантором или музыкальным директором городских церквей. Большинство его ораторий и кантат написано для лютеранских общин двух больших готических церквей в Лейпциге, которые во время трехчасовой службы, начинавшейся каждое воскресенье в 7 часов утра, полчаса отводили на сочиненную Бахом кантату, которую обычно под его руководством исполняли 30-40 певцов и музыкантов. Продолжительные церковные службы были характерны для первых трех столетий протестантского рвения.