В. Л.: Малоприятно. Несколько коротких вопросов. Вот мелькает кольцо ваше в кадре; я прочел, что это не столько украшение, сколько тяжесть для баланса руки.
Ю. Б.: Да, это правда. Но я уже давно должен его был снять, перестать носить; так получилось, что я потерял кольцо и мне не хватало веса. Ну вообще, это очень интересно. Айзек Стерн, легендарный скрипач, он всем своим ученикам, ну и не только ученикам, а молодым скрипачам категорически запрещал играть с кольцом, даже если оно обручальное.
В. Л.: Почему?
Ю. Б.: Не знаю… Мне, кстати, еще до Айзека Стерна тоже не нравились скрипачи, которые играют с кольцом.
В. Л.: Отвлекает внимание зрителей.
Ю. Б.: У меня так случилось, что в Эйлате была задержка рейса, и я долго ходил по этому маленькому аэропорту (одна комната такая), ходил, ходил, ходил – ювелирный магазин – и зашел от нечего делать. Мне просто понравилось само изделие – это было такое зеленое, темно-зеленое, очень красивое плоское кольцо; оно практически незаметное было, но удивительной работы. А раньше вообще ничего такого на мне не было. В общем, я его купил. А это был отпуск, там еще отменился концерт, море – и я ходил с этим кольцом, баловался. А когда надо было уже играть, я, естественно, его снял и мне казалось, что не хватает там веса. Так я стал с ним играть.
И когда встретился (возвращаюсь) с Айзеком Стерном, он спросил, кто мне ставил правую руку. «Это лучшая правая рука в мире, шо я видел», – сказал Айзек. Ну, а я вообще волновался, у меня в горле сердце стучало, я с легендой встретился и еще с ним играть вместе дуэтом.
Я ему назвал имя: Зоя Мерцалова, она и сейчас преподает в школе Столярского. Ей очень много лет, это она мне в детстве ставила руку. А в тот момент у меня уже (когда с Айзеком) было то самое зеленое кольцо, и он сказал: «Для тебя исключение, можешь носить». Но я его потерял, то кольцо. Искал, искал, а кончилось тем, что я два кольца купил; я даже знаю, сколько граммов теперь на руке – 32. Теперь я перестал играть с ними, потому что они стали падать у меня на сцене, слетать. А автоматически я все равно надеваю. Хотя в принципе уже можно не носить.
В. Л.: Если бы вам предложили назвать трех лучших музыкантов мира, кого б вы назвали?
Ю. Б.: Композиторов? Исполнителей?
В. Л.: Исполнителей.
Ю. Б.: Исполнителей. Вообще, это дирижер, человек, с которым ты можешь стать лучшим другом на сцене, но, в принципе, он на дистанции должен быть. Там нужен момент сопротивления. С одной стороны, дирижер, который аккомпанирует, вот я солист, а он дирижирует. Абсолютно гениально это делал Ростропович, потому что он, кроме всего прочего, еще смотрел на твой смычок: хватает тебе, не хватает. Потому что сам струнник. Невероятно удобно было с ним. Фантастически удобно с Валерой Гергиевым – и с сопротивлением, и с одинаковой энергетикой…
В. Л.: То есть нужно совпасть еще по энергетике?
Ю. Б.: Да и по энергетике. Ну, «обслужить клиента», как говорил Рождественский Геннадий Николаевич – солиста он называл «клиентом», мог обслужить клиента, конечно, ас Юрий Хатуевич Темирканов. Федосеев – с ним очень удобно и уважительно всегда как-то, прямо он передает свое уважение к солисту всему оркестру, и оркестр его в этом поддерживает. Это я про наших говорю. А там – Колин Дэвис; Сейджи Оза`ва – прекрасный! Много выступал и с тем и с другим. Кент Нагано, с ним много премьер у меня было. Например, Губайдуллиной концерт в Чикаго, мировая премьера.
Юрий Башмет: Не обижать людей. Никого. Пожалуй, так, если коротко. Не обижать и не подводить, конечно. Уметь вникнуть в ситуацию. Я должен себя повести, как будто это со мной происходит. Вникнуть, да.