Потом был свет, и грохот, и тьма…
«Вот так, должно быть, и помирают люди», — мелькнула последняя, полузадушенная мысль…
Глава 2
которая учит читателя: не снимай то, что не тобой повешено
На самом деле никто не умер.
Они сидели плечом к плечу на плоском и широком камне, о шершавую поверхность которого только что очень чувствительно треснулись. Холодно было — зуб на зуб не попадал, и куртка толком не спасала.
Ветер гнал по низкому багровому небу рваные клочья черных туч. Невыразимо унылая равнина тянулась на все четыре стороны горизонта, сколько хватало глаз, — ни деревца, ни самого чахлого кустика, только редкие плоские камни, чуть выступающие над топкой серой почвой. В воздухе висел запах тлена, как в старом погребе. Мертво, голо, беспросветно. Признаков жизни — никаких…
— Да-а, — с чувством протянул Иван. — Мрачное же место — этот твой Флангальд…
— Место мрачное, — согласился Кьетт. — Но кто тебе сказал, что это Флангальд? Я бы сказал, ничего общего!
— То есть… как?! — опешил Иван. — Если это не Флангальд… Нет, ты УВЕРЕН?! Может, просто место тебе незнакомое, ну в сторонку нас отнесло, я ведь в колдовстве не очень смыслю… не рассчитал малость…
— Я уверен АБСОЛЮТНО. ЭТО НЕ ФЛАНГАЛЬД! — отчеканил Кьетт.
— А что же тогда? Где мы вообще?! — В голосе Ивана явственно слышались панические нотки.
— Откуда мне знать? — пожал плечами Кьетт, сохраняя внешнее спокойствие. — Колдовал ты, тебе виднее, куда нас забросило! — Помолчал и добавил: — Должно быть, ты сделал что-то не так.
— Что я мог сделать не так? — искренне возмутился Иван. — Все, как написано: сжег, смешал, сказал…
Кьетт окинул его подозрительным взглядом.
— Может, компоненты плохие были? Знаешь, с кровью девственниц всегда есть риск. Торговцы так и норовят…
— Девственница она была! — перебил Иван свирепо. — Головой ручаюсь!
— Ну ладно, ладно, — поспешно согласился Кьетт, бурная реакция товарища по несчастью его, похоже, напугала, — девственница так девственница, тебе виднее. Наверное, это шерсть негодная оказалась, подсунули вместо крысы крашеного хорька…
— Я ее самолично состриг с живой толстой белой крысы…
— А-а! — обрадовался Кьетт. — Так с серой надо было! Белые для магии плохо подходят… Хотя нет. Не мог цвет такое радикальное влияние оказать, чтобы на другой уровень перебросило! Во времени сдвинуть, на день вперед, на день назад — куда ни шло. Но в другой мир… Нет и нет! Не в шерсти дело. Моча ослиная была?!
— Сам. Из-под кобылы. Собрал.
— А ты хорошо смотрел? Может, она была мул?
— В нашем мире, чтоб ты знал, мула днем с огнем не сыщешь. Это была отличная беговая кобыла… Понял! Бабка обманула, зараза! Какую-то дрянь вместо розмарина подсунула! Убить мало!
— Не клевещи на бедную старушку, — велел Кьетт сурово, — это грех. Розмарин был настоящий, я без тебя одну веточку нечаянно съел. Люблю розмарин до страсти.
— Ты съел, вот и не хватило!
— Ерунда. Там его за глаза было! На пять раз хватило бы!
— Тогда что?!
Пару минут они сидели молча, сверля друг друга обвиняющим взглядом. Потом снова заговорил Кьетт, на этот раз осторожно:
— Слушай… Ну не мог же ты перепутать? Не мог отрезать палец от живого, правда?
— Разумеется! — подтвердил Иван с чувством. — Что я, живое от неживого не отличу? Это был абсолютно мертвый, холодный, гипсовый палец!
— Как… гипсовый? Почему гипсовый? — упавшим голосом пробормотал Кьетт. А потом спросил жалобно, совсем по-детски: — И что же теперь с нами будет?
Ответа на этот вопрос Иван, понятно, не знал.
— …Это все твое легкомыслие! Нельзя относиться к магическим манипуляциям столь небрежно! Ты и в первый раз что-то напутал, когда зацепил меня вместо демона, и теперь! В магии важна каждая мелочь, самая несущественная на первый взгляд деталь! Интонация заклинания, толщина линии, оттенок аромата… А ты посягнул на основы, изменил главные компоненты! Заменил природное искусственным! — отчитывал Кьетт Ивана. — Да как тебе в голову могло прийти использовать куклу вместо плоти! Уму непостижимо!
Иван долго сносил его нотации молча, потом не выдержал, огрызнулся:
— И ничего в этом особенного нет, все так поступают. Слышал про Вуду? Берут куклу из воска вместо живой плоти, втыкают иглу…