- Импэра должна быть девушкой. Чистой, невинной девушкой, - как-то задумчиво заметил он. – И мне проще лишить тебя головы, чем чистоты. Согласись, голову предъявить проще. Вопросов возникнет меньше. Но тут вот такая загвоздка. Одно другому не мешает. Не думай, что я собираюсь пачкать об тебя руки!
Конечно, ты собираешься пачкать что-то другое!!! Я попыталась вывернуться и достать до горла Бастиана, рукой, но мою кисть сдавили, а меня резко дернули вниз, ставя на колени на уровне его пояса. «О! Теперь мы познакомимся с мозговым центром, двигателем всего мыслительного процесса и властного прогресса!», - скривилась Интуиция. Меня прижали к штанам, пока рука нетерпеливо расстегивала пуговицы на штанах, а я думала, как бы половчее его цапнуть. Я боднула его головой, плюясь растрепанными волосами и вывернувшись.
Внезапно из темноты вышла черная фигура.
- Друг мой, хороший политик должен уметь держать при себе свое мнение, - раздался насмешливый голос. Два тела рухнуло на мой деревянный пол, а третье тело повалилось на стол, зажимая кровавую рану.
Бастиан пятился к стене, глядя на окровавленный кинжал.
- Итак, друг мой. Ты только что обидел девушку. И надо как-то просить у нее прощения. Не находишь, что это не совсем вежливо предлагать ей то, что она не хочет? – заметил убийца. – Импэра, присядь в кресло.
Бастиан забегал глазами, но тут же к его горлу был приставлен острый нож, сверкнувший сталью и чужой кровью.
- Ты знаешь, что делать, друг мой. Я тебя уже учил этому! – заметил убийца, прячась по черным плащом и скрывая лицо капюшоном. Одно движение, и он развернул лорда, прижал его к себе спиной, проводя кончиком ножа царапину на чужом горле.
- Прости, пожалуйста, Импэра, - простонал Бастиан, полыхая от гнева.
- Увы, - сардонически заметил мой влюбийца, беря за волосы нашего друга. – Она не простила. Я по глазам вижу, что ты доставил ей несколько неприятных минут, пытаясь унизить. Давай попробуем встать перед ней на колени? Только не говори, что я тебе подсказывал!
Бастиана толкнули вперед, а потом резко надавили на плечи ставя его передо мной на колени.
- Пробуем еще раз! – усмехнулся влюбийца, приставляя нож к горлу лорда.
- Прости, Импэра! - услышала я недовольный голос. – Прости, я не сдержался… Я не хотел… Мне очень неловко перед тобой… Ты мне действительно очень нравишься, но иногда ты ведешь себя …
- Мы извиняемся или упрекаем, друг мой? – осведомился убийца. В голосе чувствовалась насмешка. – Нет, ты немного не понимаешь, насколько глубоко ты ее обидел.
Бастиана толкнули вперед, придерживая.
- Положи руки ей на колени, - усмехнулся убийца, пока дрожащие руки Бастиана ложились на мою юбку. – Импэра, наш дорогой друг очень хочет попросить у тебя прощения. Очень хочет. Приподними юбку, чтобы он мог это сделать…
- Ты с ума сошел? – возмутилась я, чувствуя, как Бастиан бледнеет.
- Это унижение для мужчины! – возмутился лорд. – Это позор для лорда! Стоять на коленях перед какой-то девицей! Ты хоть знаешь, что ты просишь! Я лучше умру!
- Отлично, сейчас умрешь, - вздохнул убийца, откидывая мою юбку. Я свела колени, чувствуя прикосновение холодных и дрожащих рук Бастиана. По ногам пробежали мурашки. Я возмущенно взглянула на убийцу, понимая, что эта затея мне не нравится.
- Я не шучу, друг мой. Сделай так, чтобы она получила удовлетворение от твоего «прости», - рука лорда провела по моей коленке, он подполз вперед, осторожно разводя мои ноги и глядя на меня умоляющим взглядом.
Секунда, две колебаний, и я почувствовала поцелуй, заставивший меня смутиться и сжать ручки кресла. Нож исчез с горла, но все еще оставался рядом, пока я чувствовала, как начинаю задыхаться, по спине идет странная волна, заставляя меня выгнуться навстречу поцелую, который из робкого елозенья превратился во что-то странное и по своему сладкое. Мне было неловко перед любимым, который наблюдал за этим процессом. Я пыталась взять себя в руки, но … Я не знала, что Бастиан может …. Ой… Мои пальцы впивались в резные подлокотники, пока я умоляюще смотрела на любимого. Я чувствовала, как жадно, нервно и исступлённо просит прощения надменный лорд, и в голову закралась мысль о том, что это уже не страх смерти, а нечто другое...