За первые сутки, истекшие с момента задержания и последующей передачи его в руки «инквизиции», Мокрушин так наговорился, что даже малость осип. Его допрашивал сначала Заречный в присутствии главного «инквизитора». Потом на балашихинскую базу, куда привезли Мокрушина уже ночью, его «исповедь» выслушал сам Шувалов. Затем они все вместе еще раз съездили в Мозжинку, где Рейндж вынужден был в подробностях рассказать, о чем они разговаривали в тот злополучный вечер и первую половину ночи с Венглинской и чем они вообще там занимались. В конце концов его привезли обратно на базу и заперли в «сурде»…
Рейндж несколько раз в сердцах пнул ногой ни в чем не повинную стену «мягкого салона».
– Блядь! – выругался он. – Узнаю, кто грохнул Ларису и перевел стрелку на меня… удушу собственными руками!
Впрочем, Мокрушин не был уверен, что это именно подстава. Жизнь – это такая сложно устроенная штука, что можно под раздачу попасть и чисто случайно.
Кстати, «surdus» в переводе с латыни означает «глухой». Не сказать, чтобы он был влюблен в Венглинскую, нет. С одной стороны, он всегда понимал, насколько она непростая штучка, что она сама себе на уме. С другой – его влекло к этой роскошной женщине.
Вот на хрена он к ней поехал? Мог ведь откосить, сославшись на какие-нибудь веские – и выдуманные – обстоятельства.
Болван. Вел себя, как глухарь на токовище. «Ничего не вижу, ничего не слышу, трах, трах, та-ра-рах!» Убийца наверняка был где-то рядом – Ларису и ее «референта» убили, судя по заключению медэкспертов, между тремя и пятью часами утра. А он, Мокрушин, эту затаившуюся где-то рядом опасность так и не сумел просечь, прочувствовать, предугадать.
Человеку иногда свойственно ассоциировать себя с каким-нибудь представителем животного мира. Мокрушин иногда находил в себе что-то сходное с матерым волком. Порой, особенно после удачных дел, обнаруживал в себе что-то общее с крупной кошачьей особью, с тем же тигром.
Наверное, раньше он имел на это право. А сейчас он не кто иной, как глуповатый глухарь. Который настолько увлекся любовными играми на токовище, что не расслышал крадущихся шагов охотника…
Глава 10
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Примерно в то же самое время, когда Мокрушин, злой на самого себя и на весь окружающий мир, пинал ногами ни в чем не повинные стены «сурдокамеры», в один из кабинетов здания на Старой площади без стука – но после доклада секретаря по интеркому – вошел рослый мужчина лет сорока с небольшим, обладающий волевыми чертами лица и военной выправкой.
– Разрешите, Владимир Николаевич?
– Проходи, Сергей Юрьевич… Извини, что оторвал тебя от дел, но я вот тут ознакомился с присланными тобой с порученцем материалами… Ну и появились кое-какие вопросы…
Хозяин кабинета – надо только уточнить, что, кроме Старой площади, у него был свой кабинет также и в Кремле, – занимает весьма высокий пост в нынешней президентской администрации. Ему немногим за пятьдесят. Генерал-лейтенант госбезопасности в отставке, выходец из Питера. Он сравнительно невысокого роста, но кажется выше, чем на самом деле. Довольно короткая стрижка, виски тронуты сединой, очень внимательный, с легким прищуром взгляд. С. возглавляет так называемый восемнадцатый департамент Администрации президента РФ. Не посвященным в кремлевские расклады людям, впрочем, это ни о чем не говорит. Но им вовсе не обязательно знать, что за человек курирует самые важные и секретные спецслужбистские проекты и как устроен механизм принятия некоторых решений и последующего контроля за их исполнением.
В отличие от некоторых других кремлевских чиновников, активничающих в плане PR, охотно и подолгу общающихся с западными и отечественными массмедиа, С. – человек глубоко непубличный. Он никогда не посещает массовые мероприятия, не участвует в совещаниях, куда допускаются представители прессы, и не раздает интервью. И даже «кремленологи» порой теряются в догадках: а чем это, интересно, С. занимается в кремлевских структурах и почему его почти никогда и нигде не видно?
Чем надо, тем и занимается. Единственный человек, который стоит над ним и перед которым он время от времени отчитывается, это непосредственно глава государства.
С. и вошедший только что в его кабинет Шувалов обменялись крепким рукопожатием.
– Присаживайся. – С. сделал жест в сторону журнального столика, вокруг которого были расставлены три офисных кресла. – Кофе? Чай? Может, коньячку немного плеснуть?