– Прекратите эту дешевую демагогию! – оборвал его чекист. – Если понадобится для дела, вас, Кош, вышибут вон из гильдии! Нам это сделать, как два пальца об асфальт. Это первое. Второе. Вы пока не арестованы… Видите, на вас не надевают наручники?!
– Спасибо, – иронично произнес Кош. – Представляю, как обрадуется иностранная пресса, получив информацию о том, что власть теперь занялась репрессиями видных российских адвокатов… Такого даже в самых людоедских странах не увидишь! Я, конечно, уважаю ваше заведение… весьма уважаю… но тут вы сильно перегнули палку!
– А вы зря так вот себя ведете, господин адвокат. – Акинфеев посмотрел на младшего коллегу, который вернулся из спальни, держа в руке – аккуратно, двумя пальцами – микрокассету. – Как зовут этого вашего… «ученика»? Михаил? Хотите еще раз посмотреть, чем вы тут занимались со своим мальчиком минувшей ночью?
– Да… ка-ак вы посмели?! – Лицо Коша вновь побагровело. – Это же… как вас понимать?! Просто немыслимо!! В конце концов… это моя личная жизнь! Я – практикующий адвокат! Я состою не только в гильдии, но и вхожу в правление международных общественных организаций! Вы нарушили такое количество статей нашего УПК и международных правовых актов и нормативов, что у нас у всех пальцев не хватит, чтоб их сосчитать!.. И вообще: моя половая ориентация вас не касается! И уж точно не является поводом для уголовного преследования!
– Ну что, «кино» будем ему показывать? – поинтересовался коллега Акинфеева. – Я могу пустить картинку через его «Home-cinema».
– Пока не стоит, – сказал полковник. – Он этого «кина» вживую насмотрится. И наиграется – на всю жизнь. Сначала на предвариловке в «Матросской», когда местные сидельцы разберутся с его «половой ориентацией». А потом на зоне, где он будет отбывать срок по приговору суда…
– Куда?! – гаркнул младший гэбист, заметив, что адвокат встал и направился к столу, где у него имелся телефакс. – Сказано же вам – сидеть!
– Вы нарушаете мои гражданские права! – заявил Кош, которого вновь усадили в роскошное кресло-трон. – Я имею право на телефонный звонок!
– Мы тоже имеем такое право, – не без юмора отозвался Акинфеев. – Давайте сперва позвоним мы… А там – посмотрим.
Он протянул ладонь, в которую его сотрудник тут же вложил сотовый, осуществив предварительно набор.
– Саныч, ну как там у вас дела? – спросил полковник, услышав в трубке голос одного из лубянских коллег. – У медиков уже были? Так, хорошо… и что? Зафиксировали факт полового контакта… в извращенной форме?.. Угу. Прекрасно. Все задокументировано, да? – Говоря это, Акинфеев с кривой усмешкой смотрел на хозяина апартаментов. – А что сам молодой человек дальше намерен предпринять?.. Так, так… Он считает себя жертвой сексуальных домогательств? Говорит, что подвергся изнасилованию… да еще в «особо извращенной форме»? Вот как… А он назвал фамилию этого гражданина… «насильника»? Назвал? Гм… А что он намерен далее предпринять, этот несчастный молодой человек? Рыдает, говоришь? Ага, не только рыдает, но и пишет исковое заявление? Минутку… – Акинфеев все с той же усмешкой обратился к Кошу: – Аркадий Борисович, может, вы хотите поговорить с «учеником»? Вообще-то не положено, но… так и быть, разрешаю вам перекинуться словцом. А то ваш «мальчик» горько плачет… Представляете, он утверждает, что минувшей ночью его кто-то изнасиловал… в извращенной, как вы уже слышали, форме. Так вы спросите у юного правоведа, кто же это над ним так надругался. Он ведь именно в вашем лице видел защитника и покровителя, не так ли?
…Некоторое время адвокат сидел, ссутулившись, закрыв лицо руками. Акинфеев сложил мобилу, передал ее сотруднику, затем многозначительно посмотрел на мужчину, который вплоть до этой минуты не проронил ни единого слова.
– Аркадий Борисович, – негромко произнес Шувалов, – когда вы в последний раз виделись с Венглинской и ее помощником Красиным?
Адвокат отнял от лица руки и медленно повернул голову к человеку, сидящему справа от него, на его любимом роскошном диване.
– Венглинская? – Кош достал из кармана носовой платок и стал медленно промокать им влажный от пота лоб. – Гм… Венглинская… Венглинская…
– Не пытайтесь тянуть время, – сказал Шувалов. – Отвечайте на вопрос.
– Видите ли… не знаю вашего имени-отчества…