Тимофею было грустно без Светы, потому он поддался на уговоры Макса и пошёл на вечеринку по поводу окончания первого курса. Именно там, в подвыпившей компании однокурсников, Тимофей и узнал о том, что Света, якобы, перестала всё же динамить Арсения и сдалась.
Глава третья
Тимофею удалось узнать, что на следующий день у Арсения будет экзамен. Учился Арсений хорошо, потому ждать выхода "героя" из корпуса долго не пришлось, — "отстрелялся" в числе первых.
Тимофей ждал Арсения у его машины, с трудом преодолевая желание сотворить какую-нибудь пакость: проткнуть колесо или ободрать краску. Однако кроссовер не виноват в том, что его хозяин — подлец и наглый лжец.
— Тебе чего, парень? — спросил Арсений, непонимающе глядя на Тимофея, который едва ли не подпирал переднюю дверцу у водительского сиденья.
Тимофей, хоть и был ниже ростом, чем Арсений, в плечах достигал почти такой же ширины. И конечно же, он ничуть не боялся этого хлыща. Такие, как Арсений, как правило, предпочитают малодушно прятаться за чужими спинами. Не может подлый обманщик быть смелым и открытым.
Тимофей заранее решил, что миндальничать и разводить политес с Арсением смысла не имеет, это равносильно метанию бисера перед свиньями, и времени на это было откровенно жаль. Потому через несколько секунд Арсений повалился прямо на свою машину, держась за скулу.
— Ты что, совсем ох. л, малой?!
Арсений выпрямился и кинулся на Тимофея, но тут же повалился обратно. На этот раз Тимофей разбил ему губу. Впервые в жизни Тимофею пригодились навыки борьбы, не зря в детстве добросовестно посещал тренировки. Удары были резкими, короткими и результативными.
Поскольку Арсений не унимался, пришлось его уложить и вывернуть ему руки. Брендовый костюм Арсения, в котором тот пришёл на экзамен, был безнадёжно испорчен.
Тимофей удивлялся, что ему до сих пор никто не помешал, но каникулы уже почти наступили, и количество студентов в кампусе уменьшилось в разы.
— Что тебе надо? — прохрипел Арсений.
— Наконец-то разговор по существу. Я уж думал, ты опять дёргаться начнёшь, — усмехнулся Тимофей. — Нужно следующее. Я не знаю, как ты это сделаешь, но необходимо, чтобы имя Светы Покатаевой прекратили произносить в связи с твоим именем и с твоими фантазиями. Я знаю, что это ложь, — то, о чём твои дружки треплются. И не дай Бог, эта ложь дойдёт до Светы! Постарайся, чтобы к началу учебного года все забыли об этой поганой истории. Иначе я расскажу другу Эли, с кем его любимая кувыркалась.
— Откуда ты?..
— Оттуда. Не надо думать, что ты самый умный. Света тоже знает всё. Потому угомонись сам и дружков своих, не в меру болтливых, угомони. И к Свете чтоб не смел приближаться, гад! Иначе в следующий раз я буду разговаривать не так вежливо. Точнее, вообще разговаривать не буду. И ты потом тоже вряд ли будешь когда-либо разговаривать. Ясно?
— Ясно, — сквозь зубы процедил Арсений.
— Молодец, ловишь на лету. Ладно, некогда мне тут с тобой. И давай без глупостей. Не провоцируй меня.
Отпустив Арсения, Тимофей отряхнулся и быстро пошёл в сторону сквера, через который лежала дорога к общежитиям.
Арсений встал и огляделся. Повезло: его позора никто не видел. Кое-как отряхнул брюки, а пиджак снял и бросил в машину, прямо на пол.
— Ну ничего, молокосос, ты ответишь, тварь, — глухо сказал Арсений, сел за руль и с силой захлопнул дверцу.
… На следующий день Тимофей встречал отца, а когда они ехали из аэропорта, Тимофею позвонил декан экономического факультета и сообщил, что ждёт его в деканате через полтора часа. Тимофей сразу понял, откуда дует ветер. Он знал: его приглашают так настойчиво отнюдь не для того, чтобы похвалить. Пришлось рассказать обо всём отцу, чтобы тот ориентировался в ситуации.
— Ничего, сын, поборемся, — ответил Борис Сергеевич. — Пусть попробуют отчислить. Посмотрим, какие у них есть доводы в пользу отчисления лучшего студента курса.
— Спасибо, что понял меня, папа! — Тимофей был удивлён и даже растроган.
— А как тут не понять, сын? Я же, вроде, тоже мужчина? И счастлив, что мы с матерью воспитали мужчину.
Декан предложил разойтись миром. Тимофей должен был забрать документы из университета и исчезнуть.
— Поймите меня правильно. Золотарёв Николай Николаевич — далеко не последний человек в нашем городе, и при желании может устроить огромные неприятности всем нам. Он уже обозначил свою позицию: учиться Тимофею в нашем городе они не дадут. Всё равно не дадут. Обострять и доводить дело до полиции не хотят, потому что это скажется на репутации Арсения Николаевича. Понимаете, он мужчина, и его самолюбие очень задето. Обнародовать всё это Золотарёвы не хотят. Однако, если Тимофей Борисович начнёт упорствовать, то дело, безусловно, дойдёт до привлечения правоохранительных органов. И тогда уж, поверьте, у Тимофея начнутся настоящие неприятности. Вот так. Всё сказал, ничего не скрыл. Мне самому крайне неприятна эта ситуация, но, как говорится, из песни слов не выкинешь.