– Наши тренеры и инструкторы – специалисты высочайшей квалификации, некоторые даже с изрядным боевым опытом, и с вашими местными умельцами их просто даже смешно сравнивать. Они любого обучат чему угодно. А насчет таланта, вот тут вы, юноша, возможно ошибаетесь. Птица Гамаюн, которая пропела «Звездную книгу Вед», считает, что вы способны преодолевать барьер, отделяющий наш мир от Сказочного, куда мы и отправляемся время от времени за артефактами.
Теперь моя слабая головушка закружилась в другую сторону.
– Да ведь нету никакого сказочного мира! – заголосил я. – Все это выдумки невежественных старух для укладывания спать внуков!
– Между тем Владимир Павлович ухитрился в нем родиться и прожить долгую жизнь, мы с Олимпиадой Потаповной, лучшей нашей оперативницей, бывали там неоднократно, и наше отделение всего за три месяца работы сумело добыть в Тридевятом Царстве целых два безукоризненно работающих артефакта, что на фоне очень скромных достижений других отделов является несомненным успехом.
При произнесении имени лучшей оперативницы у меня в мозгу нарисовалась очень четкая картина мощной сорокалетней гром-бабы, признанной мастерицы рукопашного боя, легко ломающей подковы ручищами, каждая из которых толщиной с мою ногу. Конечно, такую любой инструктор легко драться обучит!
Я горестно вздохнул.
– Даже если я и поверю во всю эту вашу чепуху и белиберду про сказочные миры, кто меня, в этих толстенных очках и с близорукостью, освобождающей от срочной службы в армии, возьмет каким-то там лихим оперативником? Когда отец в свое время попытался пристроить меня в секцию бокса, злобный тренер, с неоднократно переломанным носом при виде этакой моей красоты сходу спустил с лестницы нас обоих!
– Да, солдатом с такой близорукостью вам точно не стать, и не только десантником или скажем морским пехотинцем, а даже и в стройбат не примут. А вот сделаться при наличии у вас необходимых способностей оперативным сотрудником нашего отдела, получив при этом офицерское звание, вам ничто не сможет помешать. Со мной-то в этом плане все ясно, просто перевели из подобного отдела ФСБ все тем же майором, Владимир Павлович сразу получил капитана, а вот наша Олимпиада уверенно движется к присвоению звания старшего лейтенанта. Кстати, и у меня, и у Потаповны зрение тоже оставляет желать лучшего.
– На лазерную операцию, поди, решились, – завистливо вздохнул я.
– После операции свои трудности, – объяснил Вольдемар Иванович. – По яркому дневному свету особенно не разбежишься, вблизи долго ничего не рассмотришь, физические нагрузки следует ограничить, вечером или ночью ничего не видишь, а в реки и озера лучше не соваться. И хоть нам врут, что все это на недельку, на самом деле вполне может растянуться на полгода, а мы такой бездной времени не располагали. И самое главное, что хотя нас ласково манят на эту операцию хитрые офтальмологи-окулисты, убедительно рассказывая о полной безопасности этого оперативного вмешательства, всегда есть 5% пациентов, резко ухудшивших после него свое зрение. Нас слишком мало, чтобы можно было пойти на такой риск, и поэтому мы с запрещенных очков перешли на контактные линзы.
Во мне сразу всплыло воспоминание об одной ушлой бабенке, которая у меня на глазах выронила контактную линзу из глаза посреди переполненного в час пик автобуса, прямо в смесь из грязи и снега. Женщина деловито растолкала пассажиров, быстро нашла свою вещицу среди мешанины чужих ног, протерла ее просто пальцами, не утруждая себя поиском стерильного носового платка, и вставила линзу на место. Я аж ахнул! Во мне этакая лихость напрочь отсутствует, уж очень глаз жалко. Вдобавок, каждый вечер снимать линзы, опускать их в стакан с неведомым раствором, а утром одевать, ну это просто выше моих сил.
– Сомневаюсь я что-то во всей этой музыке…, – протянул я, памятуя о том, что недоверчивость – это лучшая защита для дурака.
– Ты, Димка, главное сумей через Переход пройти, а все остальное приложится! – попытался ободрить меня Палыч.
– Мне подумать надо, посоветоваться кое с кем…
– Лучше не разглашать, – нахмурился на меня строгий майор, – не поймут! Конечно, подписку о неразглашении я возьму с вас только после официального трудоустройства, но распускать язык не советую и сейчас. Надеюсь, понятие «Государственная тайна» вам знакомо?