– Известно, как Вэнди Покс оказалась в лесу? Она и так там была? Или её… ну, знаешь, отвели туда?
Эразмус помотал головой и сделал пометку это выяснить.
Что-то ещё не давало покоя Поппи…
– Тебе не кажется, что эти две статьи про Эндрю в одной и той же газете вместе выглядят… как бы это сказать… неделикатно?
– Мне кажется, это очень странно.
– В одной мама умоляет сына вернуться домой, а в другой Музыкальное общество откровенно с ним прощается.
Эразмус резко встал и заглянул за плечо Поппи.
– Что такое? – спросила она.
Мальчик схватил её за запястье и завёл себе за спину.
– Ну хватит! – возмутилась Поппи, выдирая руку.
– Тихо! – прошипел Эразмус, и она неохотно послушалась.
И Поппи услышала голоса. Тихие голоса, доносящиеся из-за угла церкви. Эразмус присел за живой оградой и настойчиво потянул Поппи за кофту, чтобы девочка последовала его примеру. Она опустилась рядом с ним на колени.
– Что они…
Эразмус закрыл ей рот ладонью.
– Спасибо тебе большое, Саймон, – донёсся женский голос.
Поппи посмотрела в просвет между листьями. Оказалось, что говорила женщина-викарий. Она придерживала открытой дверь в церковный зал. Её белый воротничок слегка перекосило, на лицо падали выбившиеся из причёски пряди волос. Она убрала их за уши.
– Да не за что, Сью, – пробормотал подошедший к двери раздражённый мужчина с шелушащейся кожей. – Этой старушке нужно немного внимания и заботы. – Он кивнул на неаккуратно подлатанную черепицу на шпиле над ними и насквозь проржавевший водосточный желоб.
– Ну, – вздохнула Сью, – я всё ещё пытаюсь внести её в список памятников архитектуры, так мы сможем добиться дополнительного финансирования и сделать ремонт, но этот город не настолько стар и интересен. Я уже не помню, когда сюда кто-то переезжал. Я занимаюсь никому не нужным делом в никому не нужном городе.
Саймон оглянулся себе за спину.
– Шевелись!
К нему подошла маленькая девочка в шапке и дернула за рукав.
– Это она! – беззвучно сказал Эразмус Поппи.
– Кто?
– Вэнди, ещё раз так сделаешь, и я точно взорвусь! – гаркнул Саймон на девочку и почесал сухую кожу на локте.
Поппи замерла. Это была Вэнди Покс.
– Отведи её внутрь, – поспешила предложить викарий. – Хочешь пить? Я заварю чаю.
– Давай, – вздохнул Саймон, закрывая за собой парадную дверь церкви.
Поппи повернулась к Эразмусу, но он уже стоял на обломках каменной кладки и без малейшего стеснения подсматривал в щель между шторами в окно церковного зала. Поппи на четвереньках подобралась к нему, переставляя руки и ноги в такт колотящемуся сердцу.
Эразмус прижал палец к губам, не дав ей озвучить своё негодование.
– Да, – они услышали, как вздохнула викарий. – У моего Уильяма волосы такого же цвета.
Поппи прижалась к стене и, затаив дыхание, тоже заглянула внутрь.
Девочка в шапке сидела на стуле рядом с отцом. Её ноги не доставали до пола, но она ими не болтала. Викарий с тревогой всматривалась в глаза девочки.
– Когда это началось? – спросил Саймон, отпивая чай. Губы у него тоже были сухими.
– Две недели назад. – Викарий упала в офисное кресло и стянула воротничок. – Началось всё с глаз. Он постоянно жаловался, что они зудят. Затем они покраснели, и у него начались проблемы с речью. Я не сразу заметила, что цвет его глаз потускнел. Я просто думала, что они не блестят, как обычно. Затем где-то три дня назад я наконец увидела, что они сереют, становятся светлыми, как волосы его отца.
«Её глаза, – подумала Поппи, – с её глазами что-то не так».
И она была права. Глаза маленькой девочки были серыми, как камни.
У Поппи кровь похолодела в жилах. Почему девочка ничего не говорила?
– Уильям! – ласково позвала викарий. – Можешь подойти, милый?
Секунду всё было тихо. Затем дверь в углу со скрипом отворилась, и в комнату зашёл Уильям.
Сердце Поппи сжалось. Волосы Уильяма были словно в пятнах, а глаза напоминали два маленьких куриных яйца.
Увиденное заставило Саймона занервничать.
– Почему тогда другие дети в порядке? – спросил он, почёсывая шею.
Сью заговорщически к нему наклонилась.
– Знаешь Беверли Дарт? Бев Дарт?
Саймон помотал головой.
– Такая низкая дама с кудрявыми волосами, всегда сидит в конце зала с двумя сыновьями, Тимом и Арчи.
– Ты же знаешь, я не хожу в церковь, Сью, – пробормотал Саймон.
– Точно, – извиняющимся тоном сказала викарий. – Разумеется. В общем, на прошлой неделе она внезапно подошла после службы и спросила, как Уильям. Я никому ничего не рассказывала, но мы с ней часто разговариваем. Короче говоря, она сказала, что уже пару недель водит Арчи на речевую терапию, потому что он стал испытывать в школе трудности с произнесением отдельных слов. Но занятия не помогли, и ему становится только хуже.