Так всегда и выходит с моими странными увлечениями.
9. разговоры про Твиди, колледж и все такое
Джейк Лонгмайр возвращается из туалета.
– Ну чё, – говорит он, и его «ну чё» означает, что весь мир прямо-таки извертелся в ожидании его возвращения. – Я забыл, о чем мы тут говорили.
– О том, какая шняга эта группа Wilco, – подсказывает Алан.
– Полегче, бро, – замечает Джейк. – Гордость Чикаго требует уважения.
– Не дождутся.
Я сижу в углу храма еды и напитков и допиваю пятую бутылку «Урагана» (номер четвертый прошел как по маслу). Здесь собралась куча людей, все разговаривают и смеются, но каждый посматривает на Джейка. Он словно солнце, вокруг которого вращается небесный свод с россыпью мелких звездочек.
Алан курит траву. Понятия не имею, откуда она взялась.
– Я просто не врубаюсь, почему все так тащатся от Твиди, – продолжает Алан. – Чувак вообще не умеет петь.
Джейк допивает пиво из банки, сминает ее в ладони, а другой рукой одновременно берет следующую банку.
– А что, по-твоему, Ван Моррисон умеет? Или Джим Моррисон? Их главная фишка в уникальности. Или взять вот этого хрена, – Джейк указывает на мою футболку, – Боуи. Думаешь, он умеет петь?
Большой глоток. «Ураган», не подведи!
– Чё это у тебя? – спрашивает Джейк про мою бутылку.
– «Ураган». – Еще глоток, а потом: – Вкуснота.
– А, точно, бабский коктейль. – Джейк издает отрывистый хохоток. – Похоже, Алан на тебе изрядно потоптался, бро.
Прежде чем Алан успевает выкинуть допитую банку, Джей поднимает свое «Ледяное крепкое» в знак приветствия, и Алан делает вид, что все в порядке, а я уже готов отменить прежнее решение никому не затыкать рот кулаком, и мало того, желаю принять декрет, запрещающий наглым гомофобам владеть такими офигенно шикарными кухнями.
– Ну а ты как, Оукмен?
Алан и Джейк смотрят на меня. Вопрос задал Джейк, поэтому все присутствующие хотя бы краем уха прислушиваются к моей реакции.
– В смысле?
– Насчет спорта в колледже. Будешь плавать?
– А… Да я пока не решил.
– Давай-давай. Скорость у тебя что надо. – Тут Джейк показывает на Алана: – Не то что у этого щегла.
Все смеются, Алан в ответ бросает пустую банку Джейку в голову.
– У меня тоже скорость что надо, – говорит Алан.
– Да? – парирует Джейк. – А ты докажи.
– Чего?
– Давай наперегонки.
Алан давится дымом от косяка:
– Нет уж.
– Слушай сюда. Победишь меня, и я дам тебе на него полюбоваться. – Джейк тычет себе в пах. – У меня там чисто «Титаник», бро.
Новый взрыв смеха, и внезапно у меня перед глазами появляется двенадцатилетний Алан, умоляющий никому не говорить, что он гей.
– Во-первых, это мерзость, – отвечает Джейку Алан. – А во-вторых, не хочу тебя позорить на твоем же поле. Слишком неспортивно.
– Да я вырос в бассейне. А еще занимаюсь в новом спортклубе в Элджине. Так что не боись, ты меня не опозоришь.
Алан уточняет, какая дистанция, и Джейк отвечает:
– Пятьсот баттерфляем.
Такой дистанции не существует, но, видимо, когда у тебя крутая кухня и столько звезд на орбите, можно городить любую чушь.
Джейк спрашивает:
– Ной, а ты какие дистанции плаваешь?
– Средние, – с трудом выдавливаю я. – Двести на спине, четыреста вольным.
Джейк приветственно поднимает банку «Ледяного крепкого»:
– У нас тут завелся хренов Майкл Фелпс!
Народ хихикает, а у меня проявляется новый побочный эффект «Урагана».
– Вообще-то, Фелпс прославился баттерфляем. В смысле, он плавал и на спине, но там у него только серебро Тихоокеанского чемпионата. В вольном стиле, насколько мне известно, он не завоевал ни одной награды на моей дистанции. Так что сравнение неудачное.
Все таращатся на меня.
– Чувак, – удивляется Алан, – ты чего взъелся?
– Все путем, – говорит Джейк. – Человек с принципами. Уважаю. – Он отхлебывает пива, вытирает губы тыльной стороной руки. – И как спина, бро?
Я пожимаю плечами. Больше ответить нечего.
– Мой двоюродный брат как-то заработал защемление диска или типа того. Лежал в лежку неделями, – продолжает Джейк. – А ты, братан, по-моему, вполне бодряком.