Запись продолжилась.
Недолгая тишина, лишь нарушаемая воем сирены. Помехи, из-за которых невозможно что-либо разобрать. Неприятный звук вырванного с мясом метала. Дикий вой. Запись обрывается.
Пауза. Перемотка.
Недолгая тишина, лишь нарушаемая воем сирены. Помехи, из-за которых невозможно что-либо разобрать. Неприятный звук вырванного с мясом метала. Дикий вой. Запись обрывается.
Пауза. Перемотка. Пауза. Перемотка. Пауза…
Девятая сигарета…
— На этом всё? — сухо спросил мужчина.
— Видео — всё, — кашляя от количества дыма, кивнул парень.
— Что ещё? — приподнял бровь пожилой мужчина.
— С-секунду… Я… я где-то видел уже…
Встав с кресла, парень, продолжая кашлять, со слезящимися от едкого дыма глазами, полез в недалеко лежащую коробку, в которой лежали сделанные снимки, после чего поставил их перед непосредственным начальником.
Мужчина, докурив сигарету, под радостный взгляд парня отложил свою пачку, сосредоточившись на фото.
— Безумная срань, — потянулся рефлекторно к пачке пожилой мужчина.
— К-курение убива… ай!!!
Дав ещё один подзатыльник, старый мужчина, немного подумав, нехотя отложил пачку, сосредоточившись на изображениях.
Стена, на которой словно пальцем высекли: «Дети — цветы жизни». Над надписью гигантский цветочек, нарисованный кровью убитого учёного и над ним солнышко с глазами и улыбкой. Кровь стекла, исказив рисунок настолько, что это было больше похоже на символ культа, в центре которого было окровавленное солнце с кривой ухмылкой со стекающими кровавыми слезами, поливающими кровью кровавый цветок. Изображение было на всю стену и явно сделано извращённым, больным, нечеловеческим сознанием ужаса, чьё могущество тяжело оценить.
Из того следует один простой вывод:
— Ну нахер. Доигрались, сволочи. Давно пора их было прикрыть. Теперь-то точно ничего в ответ сказать не смогут.
Глава 17
Ночью, уже когда меня, вдоволь отругав, отпустили, я решил перед сном залезть во внутренний мир и узнать, не сожрал ли Клоун ещё заложника.
Стоило мне попасть в, так сказать, свою душу, как я стал свидетелем довольно необычной дискуссии:
— Возможен ли процесс спаривания, учитывая, что у вас нет половых органов? — сидя на полу без одной ноги, которая восстанавливалась под воздействием какой-то энергии, интересовался дед. — Как у вас происходит процесс зачатия нового потомства?
— Ч-что это за вопросы, человечишка, — возмутился Нюня. — Мы не нуждаемся в грязном спа…
— Чисто технически, — вмешался Чертила, с удовольствием жуя ногу учёного, — слияние душ ещё более интимный процесс, чем обычное соприкасание тел и ауры смертных. Вполне возможно, что их дети — побочный продукт слияния. Энергетические излишки.
— К-как ты смеешь, громила!!! — почти что взревела Стеклянная, судя по всему, жена Нюни. Вообще, они как бы оба «стеклянные», но я уже привык.
— Коллега, — благодарно кивнул дед, — ваши пояснения как никогда кстати. Если бы не здравые опасения за свою душу, то я бы уже пожал вам руку. — Дед сидел в отдалённой части комнаты, не рискуя приблизиться к демону. В общем-то, я появился прямо за его спиной.
Взгляд Клоуна уставился на меня. Он поправил очки.
— Если бы меня не морили голодом пару лет, то ваше сырое мясо мне бы и не понадобилось. Какой разумный ужас будет в здравом уме кого-то есть без страха? Тяжелые времена, коллега, тяжелые времена…
Старик повернул голову на меня, после чего его глаза расширились.
— Так ты правда мелкий шкет? — прищурился больше с научным интересом старый, начав меня разглядывать. — Или просто так выглядишь?
— Общаться так со своим Повелителем — довольно опрометчивый поступок, — веско заметил демон, почти дожевав ногу учёного.
Дед повернул голову на рогатого, после чего показал ему дулю.
— В гробу я видел таких Пове…
Старый учёный не договорил, получив от меня пинок.
— Я, конечно, не Повелитель, но заложники обычно ведут себя повежливее, — приподнял бровь я.
Настроение после ремня было не самым позитивным. Особенно учитывая, какие добрые дела творил Мрак Виктор Владимирович. А что получил за это?.. Вселенная несправедлива. Масло добавляло то, что дедушка передо мной точно не пушистый одуванчик, из-за чего возможная жалость к почтённому возрасту упала куда-то далеко и надолго.
В конце концов, в первую очередь уважение определяет не возраст, а поступки. Витеньку, вон, точно не за что уважать, хотя он и может относительно несложно уничтожить город. Взял, получил ремня, м-да…