Но Джинджер понимала, что это имя только на сегодняшний вечер, как и волосы. Она всегда старалась держаться в тени, но бабушка не хотела, чтобы девушка тайком прокрадывалась на вечеринку. Джинджер лучше бы сделала так, а не имела дело с охранниками и взглядами людей. Ей нравилось работать как привидение.
Мужчина сверил удостоверение со списком гостей. Бабушка потянула за несколько ниточек, чтобы включить ее в список, что тоже не слишком радовало Джинджер. Это означало, что есть еще кто-то, кроме них двоих, кто знал, что девушка будет там сегодня вечером; кто знал о сообщении.
Пульс начал учащаться, и Джинджер сделала все возможное, чтобы не обращать на это внимания, напустив на себя раздражение, которое обычно проявлялось у элит, когда жизнь доставляла им нежеланные неудобства. Если они облажались с планом, если ее имя не прояснилось…
— Проходите, — произносит охранник, протягивая обратно паспорт, и кивает, показывая на маску. — Приятного времяпрепровождения.
Джинджер легонько улыбнулась ему и надела маску обратно.
Двери на вечеринку для нее полностью раскрыты.
2
Вечеринка была в полном разгаре, когда Джинджер зашла в дом. Он был исполнен в декаденском стиле; напыщенность с позолоченными канделябрами, дорогущими произведениями искусств и мраморными полами.
В каждом углу толпились одетые с иголочки гости, а официанты разносили шампанское и канапе, пока музыка невидимого оркестра раздавалась по залам; все болтали и смеялись.
Для Джинджер было громковато, но это также и означало, что каждый был немного оглушен музыкой. И пьян.
Девушка моментально выдернула у официанта с подноса бокал шампанского и сделала маленький глоток. Это скорее было для показухи, ведь ей сегодня позарез нужна была свежая голова, иначе подобный промах может стоить ей жизни.
С такими мыслями Джинджер медленно проходит сквозь толпу замаскированных гостей, чувствуя на себе взгляды, пока сама разыскивала Альфреда Карино.
Когда бабушка сказала ей, что та беспроблемно смешается с толпой, девушка поняла, что это было нелепым заявлением. Сейчас все смотрели, как она идет по коридорам словно кровавое пятно среди белых костюмов и вечерних платьев цвета металлик, отчего девушка теперь начала понимать, что имела в виду ее бабушка.
Джинджер была красной с головы до ног; начиная именем и заканчивая недавно покрашенными волосами и платьем с плащом. Люди вспомнят лишь цвет. Они не вспомнят ни лица, ни походки, ни голоса. Просто увидят размытое красное пятно в воспоминаниях, словно этот цвет затмил все аспекты ее существа. Если ей удастся передать послание, и люди начнут искать подозреваемых, никто не сможет описать ее внешность, кроме цвета.
Джинджер понимала, что люди ее рассматривали. Вот почему она должна была играть роль надменной искательницы внимания, носить красное и вести себя таинственно, чтобы казаться привлекательной. Никто не мог обвинить ее в реальной угрозе.
Какой она и являлась.
Наконец, пройдя через холлы и оказавшись в пышном ландшафтном саду за домом, Джинджер наткнулась на Альфреда, наблюдавшего, как Тинсли приветствует гостей. Вокруг нее собралась большая толпа, и, как самая младшая в семье Константин, для нее это было важное знакомство с элитой и лучшими представителями общества.
Но Джинджер было наплевать на девушку - взгляд был прикован к цели.
Альфреда Карино было очень сложно не заметить - высокий и стройный с небольшой маской на глазах-бусинках. Он выглядел угрожающе, несмотря на жилистую фигуру. Даже если не знать, что он был главой одного из самых могущественных преступных синдикатов, то это все равно можно было бы почувствовать от него, учуяв специфический запах. Карино смог бы заработать все деньги мира, и все же он предпочитал зарабатывать их самыми презренными способами.
Джинджер ненавидела тот факт, что единственный способ передать бабушкино послание - это подобраться к Альфреду и соблазнить его. Возможно, ей даже придется пройти через очень нежелательные вещи. Она молила бога, чтобы ей удалось передать сообщение до секса, потому что от одной такой мысли, в которой она будет дотрагиваться до его костлявого бледного тела, у нее скрутило живот.
Но все же это было ее работой.
«Доставлять неудобство другим, - это то, для чего ты рождена», — говорила бабушка. — «Это у нас семейное. От судьбы не спрячешься».
Иногда Джинджер задавалась вопросом, не суждено ли ей в конце концов стать такой же, как бабушка. Или, что еще хуже, матерью, которая умерла, когда Джинджер было всего восемь лет. Убита любовником, который оказался предателем. Однако это был не ее отец; тот ушел задолго до всего.
По крайней мере, Джинджер знала, что никогда не влюбится, никогда не потеряет рассудок. Максимум - это была случайная встреча на одну ночь с каким-нибудь незнакомцем в баре, с кем-то нуждающимся и безобидным - с мужчиной, который просто хотел, чтобы ему повезло.
В любом случае, какой мужчина поймет ее истинную сущность? Какой мужчина посмотрит на нее, на настоящую, и подумает, что она действительно может предложить что-то стоящее? Никто. Все бы захотели держаться от нее подальше.
Джинджер вздохнула и, собравшись с духом, выпрямила спину. Ей нужно было сосредоточиться. Сейчас было не время теряться в собственной жалкой вечеринке, когда она уже находилась в гораздо более мучительной и опасной.
Девушка осмотрела охранников вокруг Альфреда. Их было четверо, примерно одинакового роста и сложения, и если бы не разные маски, то их сложно было бы различить друг от друга.
Хоть на большинстве и были различные маски, похожие на ту, что была у Джинджер, один был в волчьей голове. Она была сделала из бумаги, но все равно выглядела угрожающе с острыми белыми зубами и заостренной мордой; глаза были полностью черные, поэтому сложно было разглядеть глаза человека под маской.
При виде такой маски по спине девушки побежали мурашки. Интересный был выбор, и если маска должна была пугать, то она прекрасно выполняла эту функцию.
«Это всего лишь маска», — сказала себе девушка. Вероятно, тот, кто ее носил, скрывал некоторые недостатки.