Альфред упал на колени, прижимая руки к горлу и пытаясь заговорить, закричать, остановить кровь, но все было бесполезно. Он умрет здесь, в библиотеке.
Оскар опустил оружие, убирая в карман, затем подошел к Альфреду и, схватив его за тонкие волосы, потащил назад, пока тот не прислонился к камину, оставляя за собой кровавую дорожку.
— Так, — сказал Оскар, глядя на Джинджер, которая все еще тяжело дышала с ножом в руке. — Как ощущения?
Джинджер моргнула, глядя на него, и ее взгляд в конце концов упал на Альфреда, который сидел, прислоняясь к камину и наблюдая за ними с паникой; его глаза были широко раскрыты, будто застыли в гневе и страхе. Оскар получил огромное удовольствие от этого взгляда, зная все злодеяния, которые совершил Альфред. Конечно, когда дело дошло до такого, они уже оба были чем-то похожи. Но у Оскара это было работой, а Альфреду просто нравилось использовать и оскорблять жертв, особенно женщин. У Оскара не было проблем с убийством женщин, когда это требовалось, но Альфред сделал бы намного хуже и без всякой причины.
Он заслуживал смерти. Да и сам Оскар тоже заслуживал смерти.
Но сейчас, на данный момент, он был жив. Был жив и нашел женщину, для которой хотел оставаться в живых. Ее просто нужно было немного убедить.
Джинджер облизнула губы, и Оскар понял, что ей трудно выразить это словами. Поэтому решил сказать сам:
— Тебе понравилось, — сказал он ей. — Тебе нравилось смотреть, как кровь льется из горла того человека. Тебе понравилось, что в твоих руках вся власть и что ты можешь лишить его жизни. Тебе также понравилось, что сохранила ему жизнь достаточно надолго, чтобы он осознал все свои ошибки.
Джинджер кивнула. Теперь ее взгляд упал на промежность Оскара, где все еще выпирал стояк.
Оскар не сомневался, что она так же возбуждена, как и он.
— Прямо сейчас это удовольствие течет по твоим венам, — продолжал он. — Сила. Удовлетворение от убийства человека голыми руками. Это тебя заводит. Заставляя хотеть трахаться. Чувствовать себя более живой, чем когда-либо.
Оскар расстегивает штаны и вытаскивает толстый и тяжелый член.
Он прекрасно осознавал, что стоит в маске волка, пока умирающий человек наблюдает за происходящим. Это только усилило похоть, которая угрожала вырваться на свободу. Но он не был уверен, как поступит Джинджер. Ох, если бы это возбудило ее настолько, чтобы дать волю запретам подле умирающего человека...
Она упала на колени. Оскар усмехнулся.
Джинджер взяла член и протиснула его между губ, отчего Оскар с трепетом закрыл веки и издал низкий стон под маской.
Твою мать.
Она была хороша, слишком. Неуклюжа, немного груба. Она тесно сжимала его напряженными, влажными губками, задевая зубами.
Оскар открыл глаза и увидел, что Джинджер наблюдала за Альфредом. Его веки были полузакрыты, но он смотрел, как она отсасывает ему, и ей это нравилось.
Наконец Оскар понял, что был слишком близок к тому, чтобы кончить ей в горло, и хотя ему чертовски нравилось трахать ее лицо, для Джинджер он хотел сделать что-то особенное. Ему хотелось, чтобы она кончила так, как никогда раньше.
— Хватит, — сказал Оскар, грубо хватая ее за волосы и отталкивая от влажного члена, который теперь свободно покачивался. — Вставай на четвереньки. Лицом к нему.
Джинджер сглотнула; глаза горели от предвкушения, и она сделала то, что он сказал. Девушка опустилась на четвереньки, поворачиваясь лицом к Альфреду, а задницей - к Оскару.
Она решила дать Альфреду последнее преставление и оголила грудь поверх платья, в то время как Оскар задрал его вокруг талии. Он поразился кремовому оттенку бледной кожи, затем снова достал пистолет и ударил ее по ягодицам стволом. Затем наклонился вперед и отдал ей пистолет.
— Подожди, — сказал он ей. — Держи его, а когда будешь кончать, нажми на спусковой крючок. Давай устроим этому ублюдку последнее шоу, прежде чем избавим от страданий.
Она кивнула, взяла пистолет в руки и прижала его к полу.
Затем Оскар схватил ее за бедра и поместил член у влажного, готового для него входа. И одним быстрым, яростным толчком вонзил член глубоко в Джинджер.
Она закричала от удовольствия и боли, и этот звук заставил его потерять рассудок. Оскар продолжал входить в нее, пока его бедра шлепали по ее заднице, двигаясь жестко и быстро. Она казалась восхитительной, тугой и мягкой, и время от времени он бросал взгляд на Альфреда, чтобы убедиться, что тот все еще жив.
Его дыхание замедлилось - он терял сознание; голова склонилась набок, но Альфред все еще мог видеть их, наблюдать. Он не мог закрыть глаза, даже если бы захотел. Возможно, думал, что в какой-то момент кто-то войдет в комнату и спасет его, но надежда была тщетной.
Оскар знал, что в любом случае долго не протянет.
В то время как он продолжал входить глубже, быстрее, их трах становился громким и грубым. Оскар скользнул рукой ниже, пока пальцы не задели влажный и набухший клитор Джинджер.
— Трахни меня, — выдохнула девушка.
Оскар усмехнулся. Волк определенно это и делал.
Он продолжал двигать пальцами и чувствовал, как Джинджер начинает сжиматься вокруг него; слышал, как ее дыхание становится поверхностным. Она была так близка.
— Не забудь, — сумел произнести Оскар сквозь стон, готовый вырваться.
Джинджер всхлипнула, и как раз в тот момент, когда собиралась кончить, ей удалось достаточно высоко поднять руку, чтобы направить пистолет на Альфреда.
— О боже! — воскликнула она. Ее голос эхом разнесся по комнате, и тут же Джинджер нажала на спусковой крючок.
Она выстрелила Альфреду прямо между глаз, и из раны потекла струйка крови.
Он был мертв.
Но она все еще жестко кончала вокруг члена Оскара. Тело тряслось и дрожало, и девушка практически рухнула на пол.
Оскар почувствовал, как его собственный оргазм пронзил позвоночник, и с последним бездыханным стоном, выгнув спину, он кончил горячо и глубоко прямо в Джинджер.
В первые несколько мгновений единственным звуком было их тяжелое дыхание и влажный звук медленной смерти. В комнате пахло сексом, кровью и смертью, что было прекрасно.