— Ты чего, Миша? Ты же агроном, а верхом ездить не умеешь. А потом — это ж удовольствие какое!
Парень слабо улыбнулся.
— Не вижу я тут удовольствия…
— Садись, — сказал Шишкин. — Поехали.
— Не могу. Чувствую, сбил все в кровь
Шишкин взглянул на его страдальческое лицо и сказал:
— Ладно, иди домой. Скажи жене, чтоб мазью там смазала. Заживет!..
И он, повернув лошадь, поскакал дальше.
Ровно в девять, с седлом в руках, Шишкин вошел в приемную председателя райисполкома.
— Товарищи! — вышла из дверей, обитых черным дерматином, строгая секретарша. — Евгений Федорович велел передать, что совещание переносится на час дня.
Шишкин достал свой еженедельник и посмотрел туда.
— Вы бы еще лошадь сюда привели, товарищ Шишкин, — сделала ему замечание секретарша и пошла в кабинет со стаканом чая.
В приемной толпилось еще семь или восемь председателей колхозов. Шишкин с каждым поздоровался за руку.
— Насчет чего совещание-то?
— Насчет молока, небось.
— Учить будут, как коров доить…
— У тебя-то как с молоком, Родион Михайлович?
— Да у него-то нормально, — ответил кто-то за Шишкина, выходя вслед за остальными из приемной.
Шишкин повесил седло на вешалку.
— Поглядывай, — сказал он секретарше и тоже вышел.
Та только закатила глаза.
Около здания райисполкома стоял десяток машин со скучающими шоферами. К забору был привязан шишкинский жеребец. Шишкин взглянул на лошадь. Жеребец покосил на него глазом. Шишкин не торопясь пересек площадь, украшенную незатейливой наглядной агитацией — колхозник с поросенком в руках в обрамлении цифр. Обошел какие-то огромные ящики, лежащие посредине площади. По ступенькам поднялся в здание районного универмага. В отделе галантереи за прилавком стояла высокая, худая, не очень приветливая продавщица.
— Девушка, у вас колготки есть? — спросил Шишкин.
— У меня есть, — глядя мимо Шишкина, ответила девушка.
— Я имел в виду… в продаже, — растерялся Шишкин.
— Какой размер?
Шишкин посмотрел в еженедельник, никакого указания на этот счет не нашел и, взглянув на продавщицу то с одной стороны, то с другой, неуверенно пробормотал:
— Раза в три пошире вашего…
— Таких французы не делают, — холодно ответила продавщица и положила маленькую коробочку на место. — А наших нет.
…С люстрой в вытянутой руке Шишкин вышел из универмага. Подошел к своему жеребцу, опустил люстру на землю, достал из кармана кусок сахара и угостил лошадь.
— Размеров нет, — пробормотал он. — Самые ходовые, и не завозят.
В 15.00 Шишкин все еще сидел в приемной. Остальные председатели колхозов толпились тут же.
Из кабинета выскочил обозленный человек. Грузин. Сплюнул с досады.
— Не могу с таким человеком говорить! — крикнул грузин и добавил что-то по-грузински. — Дай развернуться — прошу! Боится! Чего боишься, спрашиваю. Того, что люди вкусно кушать будут, да? Сейчас в грязной столовой пьют — не боится! А ресторан открыть — боится! Не для себя ведь хочу, для людей… А… — махнул грузин рукой.
Шишкин ничего не сказал. Грузин снял с вешалки свою кепку, опять что-то в сердцах сказал по-грузински и вышел.
— Кто такой? — спросил Шишкин.
— Рентгенолог. Грузин. Врачиха наша привезла. На курорте познакомились, п через неделю поженились, — усмехнувшись, сообщила секретарша, заходя в кабинет.
— А может, насчет мяса совещание? — 'вслух размышлял кто-то из председателей.
— Может, и насчет мяса.
— У тебя-то как с мясом, Родион Михайлович?
— Да у него нормально, — ответил кто-то за Шишкина.
— Товарищи! — вышла из кабинета секретарша. — Евгений Федорович велел передать, что совещание переносится на завтра, на девять часов утра. Явка всех обязательна.
Председатели стали подниматься со стульев и выходить из приемной. Один Шишкин сидел в задумчивости.
— А вы что, товарищ Шишкин? — спросила секретарша. — Я же сказала: завтра в девять часов утра.
Шишкин встал, достал свой еженедельник, сделал пометку, взял с вешалки седло.
Председатель райисполкома Демьянов вышел в приемную и положил кучу бумаг на стол секретарше.
— Привет, Шишкин, — сказал он рассеянно.
— Зачем вызывали? — спросил Шишкин.
— Уйди, Шишкин, — попросил Демьянов. — И без тебя тошно.
— Я ведь делом занимаюсь!
— А мы не делом? — спросил Демьянов.
— Не знаю!
— Знаешь, какое положение в районе?
— Не знаю. У меня — нормальное.
— Мы и о других, Шишкин, думаем, — сухо сказал Демьянов.