Помимо личной неприязни, причиной убийства могли стать карточные или другие долги, попытки шантажа, любовные связи и многое другое. По опыту Лев знал, что чаще всего причиной подобных преступлений становятся банальные мелочи вроде бытовой ссоры, а отнюдь не подготовка мировой революции. Он надеялся, что и на этот раз мотивом убийства послужила какая-нибудь ревность, но очень сомневался, что его радужные надежды оправдаются.
Присутствия понятых для осмотра квартиры Челнокова не требовалось. Экспертов Гуров решил вызвать наверх лишь в том случае, если они с Левашовым смогут обнаружить что-нибудь существенное.
Жилище журналиста аккуратностью и порядком не отличалось. Женского присутствия тут и близко не чувствовалось. В единственной комнате в беспорядке были разбросаны предметы гардероба, в раковине на кухне немытая посуда, а мусорное ведро было почти до отказа забито упаковками полуфабрикатов. Там же в углу стояло несколько пустых бутылок дешевого коньяка, а на столе – початая бутылка неплохого ирландского виски и блюдце с подсохшими кружочками лимона.
На подоконнике лежала стопка газет и журналов со статьями Челнокова. А в жилой комнате единственными интересными предметами оказались несколько записных книжек и ноутбук. Лев вызвал экспертов и, подождав, пока они зафиксируют изъятие, спустился вниз. Крячко ждал его около подъезда.
– Глухо, как в бочке, – проговорил Станислав, отвечая на вопросительный взгляд Гурова. – В половине квартир жильцов нет. Нужно будет вечером сюда опера отправить, когда хозяева с работы вернутся.
– Левашову скажи, пусть организует.
– Что-то не внушает мне доверия его работа, – поморщился Стас. – Может, наших оперов подключим?
– Не стоит, – улыбнулся Лев. – Левашов сейчас так реабилитироваться хочет, что сам каждую квартиру обойдет и допрашивать жильцов с пристрастием будет.
– Хозяин – барин, – пожал плечами Станислав.
И в этот момент к сыщикам подошел невысокий старичок в старом, но опрятном пальто.
– Вы не из полиции, товарищи? – поинтересовался он.
Станислава позабавило сочетание «полиции» с «товарищами», но ерничать на этот счет он не стал, а Гуров кивнул головой и показал заинтересованному деду «корочки».
– Думаю, я убийцу видел, – удовлетворившись документами, сообщил старичок.
– Почему считаете, что видели именно убийцу?
– Ну, я не стану утверждать, что это был именно убийца, хотя это может быть вполне вероятным, – пожал плечами старичок. – Вчера вечером, около пяти часов, около подъезда, где живет… жил Челноков, стоял посторонний мужчина. Здесь он не живет, в подъезд зайти не пытался, но явно кого-то ждал.
– Хорошо рассмотрели? Описать его сможете?
– Даже фоторобот смогу помочь составить, – улыбнулся старичок. – Одна радость на старости – зрение почему-то лучше, чем у молодого, стало!
– Это хорошо! – кивнул Лев и повернулся к Крячко: – Стас, дождись Левашова и вместе с этим гражданином отправляйтесь в участок – фоторобот составите. Не забудь напомнить старлею про вечерний поквартирный опрос. Хуже от этого точно не будет. Я – в Главк.
– Лева, а я как обратно доберусь? – возмутился Крячко, осознав, что друг оставляет его без личного транспорта.
– Придумаешь! – отмахнулся тот, забирая ключи от машины у Станислава. – Метро, автобусы, такси еще работают. В конце концов, пэпээсников напряжешь, чтобы до Главка довезли.
Глава 2
В блокнотах убитого Челнокова оказалось много интересной информации. Впрочем, интересна она была скорее «желтой» прессе, чем следователям, но Гуров сумел отыскать полезные данные и тут.
Челноков собирал слухи, сплетни и достоверные данные на любого мало-мальски значимого человека в Москве и Питере. Была информация о крупных фигурах бизнеса и политики и из других регионов, но ее оказалось немного. Видимо, журналисту хватало материала для своих статей и в двух столицах. Тратиться на сбор информации в провинции он явно не хотел.
А тратить деньги Челнокову приходилось часто и немало. Целый блокнот был исписан датами, именами, инициалами и цифрами. Похоже, журналист содержал целый штат осведомителей, которым платил за любую стоящую информацию. Вот только связать их с какими-то конкретными значимыми персонами Гуров пока не мог.