«Я тебя хочу, – мысленно признался ей Дирэк, рассматривая темные лучики на ярко-зеленой радужке Алеар. – Хочу надолго. Навсегда», – поглазев еще немного, он шумно вздохнул, заставляя себя переключиться, громоподобно поприветствовал гостей, ознакомил их с правилами поведения на Ледовой базе негоцианта Аллиэнна, выдал их патлатому предводителю черную инфопластину с картосхемой третьего жилого комплекса, кивнул госпоже Лангер, развернулся на сто восемьдесят и направился к центральному лифту.
Коммуникатор на виске у Дира нагрелся и запищал – Мика, Янчик, Зоя и другие представители его семейства посылали голосовые сообщения практически непрерывно: «Мы все приготовили, как ты любишь, Ди! Скатерочку постелили, синенькую! Хотим завтракать, а тебя все нету и нету! Ты далеко? А где? Еще на посадочной?! Ну, Дир!»
У стеклянных дверей лифта Дирэк все же обернулся. Шумная пиратская братия утрамбовывалась в просторные подъемники третьего жилого комплекса. Патлатый предводитель умело руководил процессом. Алеар стояла рядом с притихшим черным скатом и нежно почесывала ему плоский нос – грозный норовистый Черныш опустился ниже, подставляясь, чтобы ей было удобнее чесать, и едва заметно подергивал чешуйками на поджарых боках. Дир покачал головой и усмехнулся: «Я бы на его месте тоже подставился и чем-нибудь там подергивал, но… пока что по плану есть и спать, а потом спать и есть».
Стеклянные двери лифта закрылись с тихим шелестом, пол дрогнул. Черный фон при подъеме сменился ярким светом, белой полоской береговой линии и яркой синевой слившихся друг с другом неба и океана. Дир закрыл глаза, досчитал до десяти, улыбнулся и заранее развел руки в стороны. Лифт мелодично прощебетал, створки разъехались в стороны, и на Дирэка вновь хлынула шумная пестрая толпа подопечной ему молодежи, обнимая со всех сторон, цепляясь и восторженно вереща:
– Ди! Дирюсик! Пап! Наконец-то! Все хорошо?! А эти?! А кто?! Их так мно-о-ого! Они – пираты, да? Бандюки?! Такие ржачные! А можно… мы… это… ну, чуть-чуть с ними затусим, а еще…
– Нет! – гаркнул Дирэк, по очереди обнял старших, потрепал по макушкам младших и потребовал. – Сидите здесь, в Первом жилищном. И чтоб ни-ни у меня! Никаких контактов с новенькими. Никаких! До особого распоряжения. Моего соответственно, усекли? Считайте, что у нас карантин. Все! Еще блох мне тут не хватало, а то и лишаев каких-нибудь. Все, говорю!
Пестрая толпа жалобно поныла, затем хитро переглянулась, пошепталась, пошушукалась, воспряла духом и потащила Дирэка в огромную кухню-столовую – кормить.
Сдвинутые в сложную абстрактную фигуру столы были старательно сервированы к завтраку…
Под толстым стеганым одеялом спалось хорошо – темно, тепло, уютно, пахло мятой и еще какими-то сложными травками. Дир зевнул и сонно улыбнулся – старшенькая из его приемных, Мика, снова рассовала по всем комнатам и углам душистые цветочные саше.
Завтрак получился очень сытным – гигантский румяный курник Мики, нежная каша с тыквой по особому рецепту темноглазой Зои, смешные профитрольки с заварным кремом от Руты, странные зеленые фруктины, доставленные вихрастыми братьями-пилотами, крепкий чай с Лисьей планеты, какао, а после завтрака – горячий душ, любимая растянутая домашняя одежка, сеанс связи с Лексом, болтовня с многочисленными подопечными и конечный пункт маршрута – огромный диван в общей гостиной с высокими панорамными окнами. В общей гостиной… общей для шумной компании пилотов, персонала, молодежи и…
Дир вытаращился и замер, напряженно прислушиваясь – вокруг было очень тихо. Абсолютно тихо. Странно и непривычно тихо.
Командующий сдернул с себя одеяло и вскочил, оглядываясь.
Закатное солнце озаряло полукруглую комнату мягким красноватым светом. На низком столике у дивана лежала охапка еловых веток. Изогнутый Экран на белой стене помаргивал в режиме ожидания. На ковре неподалеку валялась чья-то полосатая кофта, спинку кресла венчала экстравагантного вида шляпка с перьями.
Дирэк рванулся в коридор, натянул ботинки, залетел в стеклянный лифт, в нетерпении шлепнув ладонью по кнопке цоколя, и раздраженно зашипел: «Быстрее, ну!.. Куда вы поперлись, а?! Куда?!» – воображение уже бодренько рисовало ему мизансцены ссоры, а потом и побоища между местными охламонами и гостями, с травмами различной степени тяжести, переломами, кровищей, криками, стонами и мольбой о спасении.
Лифт зашелестел, закатное небо сменилось черным фоном. Дирэк выбежал на посадочную и завертелся на месте – задремавшие боты, встрепенувшийся черный скат… и вновь тишина, неяркое освещение.