Но я не могла.
Не могла быть столь безрассудной.
Ради себя, и тем более, ради Кэти.
— Думаю, так будет лучше, — тихо ответила я, удивившись своей уверенности. —Мне нужно о многом подумать.
Он кивнул, словно знал мой ответ, хотя, возможно, надеялся и на другой.
Выражение его лица было холодным и отстраненным, когда он выпрямился и отвернулся от меня.
Как только Алекс отправился к выходу, Стэн последовал за ним, двигаясь неуклюже и остановившись рядом со мной, чтобы я могла почесать его за ушами.
— Пока, Стэн.
Алекс слегка притормозил, его плечи напряглись, но он больше ничего не сказал и не посмотрел на меня.
Потом он вышел на улицу и усадил Стэна в свой пикап.
Я стояла у входной двери до тех пор, пока его автомобиль не скрылся за горизонтом.
Кэти вбежала в дом.
— А где Алекс?
— Ему было нужно вернуться домой, — коротко ответила я.
— Когда он вернется? — настойчиво спросила она.
— Он не вернется.
— Почему?
— Так надо!
— Что надо? Почему он не вернется?
— Кэти...
— Что ты наделала? — Сквозь слезы спросила она, ее губы дрожали, она пыталась получить ответы на свои вопросы.
— Прости, Кэти, но так будет лучше.
— Нет, не будет! Это не к лучшему! Это хреново! Ненавижу тебя! Ты всегда делаешь так, чтобы все уходили!
Со слезами на глазах она помчалась наверх, захлопнув за собой дверь своей комнаты. Я слышала ее рыдания и громкие всхлипы.
Внутри меня все перевернулось, и мне стало плохо. Была ли она права? Это я заставила всех уйти? Ее отца? Стеллу? А теперь и Алекса?
Я понимала, что была уже слишком подавлена, чтобы спрашивать о его проблемах с полицией. И он не упомянул об этом. Значит, он все-таки не был откровенен. Я не должна была забывать об этом.
Меня накрыли слезы за нас обеих.
Глава 9
Поддержка
Доун
Я только что совершила самую большую ошибку в своей жизни?
Ведь совершила?
Вот что значит быть рациональной и ответственной — это предполагает, что чувства всегда должны уступать перед разумом. Но правильно ли это? Кто сказал, что чувства менее важны? Кто сказал, что доводы разума гораздо весомее? С каких это пор мозг стал важнее сердца?
Любовь не может называться любовью, если она боится обстоятельств и перемен.
Шекспир писал сонеты о любви, но если они были о необходимости всегда потакать разуму, то почему-то мой учитель английского никогда не упоминал об этом?
Или, может быть, просто я всегда была идиоткой и самозабвенно привязывалась не к тем мужчинам?
Возможно, в глубине души я понимала, что не должна следовать своим собственным суждениям.
Но если я поступила правильно, то почему мне это казалось таким неправильным?
Все было так непонятно.
Что вообще происходит? Дэн имел в виду алкоголизм Алекса? Если да, то почему он не мог мне сказать об этом? В чем же дело? Что сделал Алекс, чтобы получить судимость? Дэн сказал, что у них имеется досье на него, но не говорил, что он преступник. Но тогда зачем полиции хранить досье на человека, который не нарушал закон? И тот факт, что расследование все еще идет не менее странно…
Дэн никогда не рубил с плеча. Он был хорошим и справедливым полицейским, которого любили и уважали. Именно он был тем, кто пресекал все сплетни, когда Алекс только приехал сюда, а теперь он говорит держаться мне от него подальше.
Я пребывала в полном смятении.
Дэн был моим другом, и я понимала, что он заботиться обо мне, но сейчас он мыслил, как полицейский.
Что я наделала? Этот вопрос крутился в моей голове всю ночь, и оставил меня в итоге подавленной и выжатой, как лимон.
Почему я чувствовала себя такой растерянной? Мужчина признался, что у него проблемы с алкоголем. Я должна бежать от него в противоположном направлении! Но его поцелуи... Я не была уверена, что смогу когда-то оправиться от них. В его глазах было искреннее желание, и я испытывала то же самое. Я не ощущала ничего подобного так долго, если вообще испытывала когда-нибудь нечто подобное.
И он был таким милым с Кэти, что у меня не оставалось сомнений, что он нравится ей. И мне уже не нужно было гадать, о чем она думает и о чем мечтает.
Я почувствовала себя ужасно, когда выгнала его. В выражение его лица не было подавленности, но было молчаливое принятие, которое сокрушило меня, словно он ожидал такого исхода с самого начала. Я рыдала без остановки почти полчаса, когда легла в постель. Хотя обычно не позволяю себе слез.
Все было так сложно.
И его дом! Это было так неожиданно. Он выглядел так, словно был включен в список «Лучшие дома и сады». Он просто восхитителен. Он превратил ветхую хижину в презентабельный дом, который бы не выглядел неуместным даже в Хэмптоне, и Спэн подтвердил, что Алекс проделал всю эту работу сам. У этого мужчины явно есть талант, но он утверждает, что не занимается строительством. Почему он не стал мне рассказывать о себе и о проблемах с полицией? Что может быть еще хуже, чем признать себя разведенным безработным алкоголиком?
Целый взвод самых страшных предположений промаршировал в моей голове, но уверенность в каждом из них растворялась в облаке сомнений.
Я провела всю ночь, размышляя о том, что сказал Дэн, и насколько его представления об Алексе отличаются от того, каким я его знала. Я молилась о том, чтобы мне удалось заснуть. Я молила о кратковременной передышке от этих жестоких сомнений.
На следующее утро мне не стало легче. Я едва смогла сомкнуть глаза на протяжении всей ночи, потому что каждый раз, когда это делала, безжалостные воспоминания о его прикосновениях, прекрасных и выразительных глазах, рисовали в моем воображении кадры, словно бесконечная кинолента.
Кэти все еще не разговаривала со мной. По своему опыту я знала, что она может продолжать это в течение нескольких дней. Так что я продолжала свои бодрый монолог, который она игнорировала в полном молчании на протяжении всего завтрака и по пути к Холли. У меня просто не было сил спорить с ней о наших взаимоотношениях.
После того, как высадила ее, я продолжила свой долгий путь на работу, сделав остановку, чтобы взять двойную порцию латте. Кофеина не хватило, чтобы продержаться целый день, поэтому к обеду мне понадобилось развеяться. Я вернулась в город, чтобы закупить продукты и немного отвлечься от своих мыслей.
В заднем кармане моих джинсов лежал чек на пятьсот долларов, чтобы расплатиться за шины, которые Алекс купил для меня. Я все еще не решила, что с этим делать.
И тут, мои мысли, словно спроецировались на реальность, и я увидела его, от чего мой рот открылся от удивления.
Он выходил из «Хоум Депо» (прим.: сеть хозяйственных магазинов) в той же одежде, в которой был вчера вечером, когда я застала его ожидающим меня на крыльце, но сейчас накрахмаленная белая рубашка была порванной и грязной. Его джинсы тоже были испачканы, они были в земле и цементной пыли. Лицо и руки также были покрыты корками грязи.
Я взглянула в его глаза, налитые кровью, и сразу подумала, что он пьян.
Заметив меня, он сжал кулаки, а я испуганно отпрянула назад.
Я стала свидетелем момента, когда отчаяние завладело всем его телом, и он отвернулся от меня.
Чувство вины, раскаяния, практически греха, тревоги и беспокойства сорвали меня с места, несмотря на учащенный пульс и мои опасения.
— Алекс!
Он услышал, как я зову его по имени, замер на полушаге, но не обернулся.
— Алекс, — снова произнесла я неуверенно. — Что с тобой произошло?
Он посмотрел на меня через плечо мутными глазами, его мозг был затуманен от усталости и недопонимания.
— Ты выглядишь так, словно валялся в грязи.
Он осмотрел свою одежду, словно впервые обратил на это внимание. Затем пожал плечами от бессилия.
— Л-ландшафтный дизайн.
Острая боль тут же пронзила мое сердце, когда я осознала, что мои предположения снова были далеки от истины. Я должна была заподозрить, должна была догадаться и понять, что он не спал всю ночь, избавляясь от своего разочарования, работая с землей. Он не пил, а копал и рыл землю... он называл это ландшафтным дизайном... на нем была та же белая рубашка, в которой он приходил ко мне вчера.