Подвеска Домино (Реликт, уникальное, превосходное)
Все накопившиеся «плюсы» я потратил в расколотую голову и зубастую харю. Первый талант, как говорилось, повышает ментальную стойкость. Второй, помимо запаха сладкого дурмана, теперь доносит ко мне запах чужих амулетов. Стоило усилить последний, как в голову ворвался ураган ароматов, погружая сознание в безумный хоровод диких, необузданных желаний. Так хочется вгрызться зубами в медальоны, кинуться вперед, беззаветно отдавшись инстинкту, следовать тропинкой запаха к его источнику.
– АГХР! – я рухнул на колени, силясь перебороть накатившее безумие.
Вдох—выдох. Максим, дави это сумасшествие, нельзя терять голову. Вдох—выдох. Не бегать же мне тупым болванчиком? Борись с давящими на тебя инстинктами. Вдох—выдох. Вот так, отлично. Вдох—выдох…
– Нам туда, – я глубоко вдохнул, определяя направление.
Домино впереди, чувствую манящий запах жетонов. Там же находится ещё несколько источников аромата. Не удивлюсь, если эта та самая Во-Ту-Несса и разыскиваемый мохнатыми паренек. Кельтун'Хель слева. Сумасшедший городишко с черными вратами далеко позади. Лес… лес где—то правее. Оттуда струится целый океан крышесносных запахов. У меня просто чудовищное обоняние. Десяток плюсов в характерный талант задрали его на недосягаемую высоту. Единственный нюанс – теперь я ощущаю только два запаха: запах чужих жетонов и запах сладкого дурмана. Всё остальное, тот же пот собственного немытого тела, для меня теперь неразличим. Своеобразная плата за способности.
– Крюк, пошли, – я позвал синекожего. – Чего ты там разлегся?
Белоглазый молчит, отводит глаза в сторону.
– Собственная шкура дороже? Да, Крюк?
– Ты в землях отчаяния, парень. Тут каждый день так.
– Понятно с тобой всё. На вот, – я пнул к его ногам туманную перчатку домино, клинок, вытащил из кармана камень телепортации. – Зови шерстяного. Может, выторгуешь себе билет до разлома.
Крюк недоуменно посмотрел на меня.
– Я так не могу, синий, – пожал я плечами. – Полемика не заслужила быть размазанной тонким слоем по земле. Кое—кто ответит за её смерть. Брюнетку, как бы сильно она меня не доставала, я тоже не кину. Хватит уже смертей по моей вине.
Я сунул за пояс старый добрый тесак. Сжал в руке жетон домино и подвеску бородавочника, двинул в туман.
– Ты умрешь, парень, – прогудело за спиной.
Очень может быть. Но не стоит забывать один момент. Как показывает практика, я очень живучая тварь.
Глава 23
Неизменно закутанная в свою черную тогу, с аккуратно уложенными в пучок седыми волосами, величественная и насквозь пропахшая старостью Шимасса восседала на троне. Созданный некогда величайшим из арахнидов Ткачом Столапым этот трон без преувеличения являет собой вершину артефакторики божественного мира. Будучи предметом незатихающих споров и домыслов, монструозный трон был установлен здесь давным—давно, в зале, на небольшом пьедестале высотой в пару ступеней.
«Как там…» – Анубис напряг память. – «Олд—скулл!»
Времена меняются и высота божественных кресел вместе с количеством ступеней неумолимо растет. Встретить сейчас подобного монстра на таком низком постаменте уже не представляется возможным. И сейчас к этому мрачному раритету быстро семенил сухонький старичок. Под настороженным взглядом хозяйки помещения сгорбленный дедок миновал зал. Достигнув ступеней пьедестала бережно опустил на пол непонятный, квадратной формы агрегат с кучей рычагов, кнопок, трубочек и винтиков. Шустро двинул обратно к порталу. Ухватившись за приземистую, массивную колонну, с закладывающим уши скрежетом потянул её к трону Шимассы.
– Фу—ух, – дотолкав каменную подставку к подножию трона, старичок развалился на его ступенях, вытер пот.
Несколько секунд посидел, отдышался, вновь поднялся. Дедок кру́гом обошел приземистую колонну, окидывая взглядом и подслеповато щурясь, нахмурился.