Даже в старых книгах, в церковных во всех, написано было, что если все выполнять честно, то рано или поздно будет тебе награда. И вовсе не после твоей смерти, а тут, в этой жизни.
Так верил Иван, каждое утро бегая на перекличку.
А сегодня утром он никуда не побежал. И на работу сегодня не пошел. Потому что, проснувшись, увидел на кухонном белом столе, прямо посередине, неизвестно откуда появившуюся яркую черную открытку с красными буквами, с подписями, с печатями и с номером телефона. Красивым шрифтом, отчетливо и ясно, на открытке было написано, что в связи с тем, что он, Иван, то есть, такой хороший, что все выполняет, что все правила и все как положено, и работа вот у него, и родителям помогает, и сестре советы дает, и Марии Сергеевне тоже не грубит вовсе, то в связи со всем этим ему дается право на проход вне очереди. А открытка — это пропуск. Надо просто прийти, показать открытку, и сразу пропустят. И не надо стоять, не надо никаких перекличек, не надо на работу теперь уже, потому что — а зачем, собственно, на работу? Ведь если вне очереди, то — все. То есть, совсем — все. Что хочешь, то есть, и без всякого труда.
А что хочешь? В смысле, как идти-то? Открытка есть, костюм ненадеванный — вот он. Галстук, рубашка белая. Все, как положено, как принято. Завидовать все будут, конечно, но тут уж… Заработал вот, заслужил. По честному, по законному. А если бы все так работали, то всех бы пропустили вне очереди? Дурацкие какие-то мысли. Собираться надо и идти. А все равно как-то страшно. Вроде и закончилась жизнь, что ли… Вот — раз, и все. Закончилась. Ведь теперь не надо ни работать, ни стараться, ни родителям помогать больше не надо — у них, кстати, своя очередь есть.
Телефонный звонок разорвал тишину, заставил вздрогнуть.
— Иван Петрович? — незнакомый голос в трубке гладил бархатом.
— Я.
— Иван Петрович, дорогой. У вас есть то, что нужно мне. Понимаете? Назовите вашу цену.
— Но…
— Иван Петрович, подумайте сами: очередь вы все равно не теряете. Рано или поздно пройдете, достигнете. А деньги — они ведь сейчас и сразу. Вы сможете помочь родителям. Сестре. Сможете перестать работать и занять еще несколько очередей. Сможете, наконец, если вам так вот не терпится, купить себе очередь ближе.
— Я так не могу, — сказал Иван. — Мне бы подумать…
— Очень хорошо! Главное, что вы не отказываете — это хорошо. Вы думайте, думайте. Но помните — я вам первый позвонил! Сейчас к вам сразу набегут разные — вы уж скажите, чтобы со мной решали все вопросы. А хотите, я вам человечка к дверям поставлю? Так и не помешает тогда никто думать. А?
Иван молчал, крутя открытку в руках. Правильно ведь говорит незнакомец. Все правильно. И набегут. И будут предлагать. И еще угрожать будут. Всем хочется. Всем, поголовно — точно. Но ведь это лично ему открытка? Это же он своей жизнью заслужил? Вот тут так и написано в тексте — кому именно и за что. Это ведь не просто так — вне очереди. Это вроде как орден такой даже. Признание такое.
Он еще раз перечитал текст. Перевернул открытку, всмотрелся в знакомый логотип и сияющие красные на черном выпуклые буквы:
«Одна душа — одно желание».
…А очередь еще длинная…