Иногда я даже думаю, что родился в рубашке.
Спортивная семья. Красная поляна. 2021 год
Вспоминаю Ташкентское землетрясение 1966 года. Оно случилось ровно в день моего трехлетия. За несколько дней до землетрясения у меня появилась странная привычка – я разворачивался в своей кроватке поперек. Меня снова укладывали головой на подушку, но я упорно с нее сползал. При землетрясении стена дома, где я спал, развалилась, и прямо на подушку упал огромный кусок лепного карниза. Так я первый раз чудом избежал гибели.
И подобные истории чудесного спасения были со мной несколько раз.
Божественного ли происхождения эти чудеса, я не знаю. Человеку с физтеховским образованием трудно верить в сотворение мира так, как оно описано в Ветхом Завете. Но я согласен, что присутствует некая сила, которую наука не может объяснить.
Я крестился в зрелом возрасте.
В юности я, понятное дело, ни в какого Бога не верил – советское воспитание, физтеховское образование. Когда мне было уже тридцать лет, одна из моих жен захотела венчаться. И здесь передо мной стал очередной выбор. Папа у меня русский, а мама еврейка. Какую религию выбрать? Скажу честно, я долго не колебался. У меня всегда был менталитет русского мужика – со всеми плюсами и минусами. Наверное, вы уже это поняли из того, что я рассказывал про себя.
Вся моя жизнь укладывается в формулу поговорки: «Пока жареный петух не клюнет, мужик не перекрестится». Это в точности про меня. Какой я иудей?
Поэтому покрестился в православие. И считаю, что сделал правильный выбор. И детей своих крестил. Стараюсь водить их в церковь хотя бы на Пасху – рассказываю, что знаю.
Для меня религия – это в первую очередь вопрос культуры и истории семьи в том числе. Ведь у меня в роду были крупные православные деятели, что и позволило вычислить родословную.
Дальние предки служили священниками в селе Санино Суздальского уезда Владимирской губернии. Я был в храме, который построили мои предки. Там сейчас женский монастырь. Я им помогаю…
По семейным преданиям дальше середины XIX века нам ничего не было известно. Но, как выяснилось, все архивы во Владимире сохранились. И там специалисты, которых я попросил исследовать родословную, нашли исповедальные ведомости XVII–XIX веков, заполненные моими предками по отцовской линии. В результате у меня все задокументировано, с печатями. Считаю, что это важно. Не знаю, как к этому отнесутся мои сыновья, когда вырастут. Надеюсь привить им интерес к прошлому своей семьи.
Пушкин, помните, написал: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости».
Эпизод второй. Верхом на виолончели с горки
Вряд ли я удивлю мужскую половину страны, если скажу, что всегда любил футбол – и играть, и смотреть. Поэтому страшно огорчился, когда мне вручили виолончель и почти назначили музыкальную карьеру.
Все мои дедушки и бабушки, а также почти все их дети – музыканты. Первым из этой музыкальной паутины выпутался мой отец. А за ним и я дал стрекача, окунувшись в стихию математики и физики.
Нет, музыка не была ловушкой. И здорово мне пригодилась. Но это я понял гораздо позже, когда полюбил гитару и стал сочинять песни. Но в детстве меня очень злило, что я тратил на музыкальную школу время, которое можно было бы посвятить футболу или решению задачек.
За пианино меня усадили лет с трех-четырех. Я нехотя тыкал пальцами по клавишам и не догадывался, что впереди ждет еще большее испытание. Ужасная виолончель. Почему именно этот инструмент? Все очень просто. Я должен был закрыть последнюю клеточку – как в кроссворде. В семье были композиторы, пианистки, скрипачи. А вот виолончелистов не было. И это выпало на мою долю.
Помню, отправили меня на лето в Ташкент к бабушке с дедушкой. Ехал я на поезде три дня без виолончели и очень радовался. Приезжаю. Дед встречает и говорит: «Боренька, ты, наверное, волновался – как без виолончели-то? Радуйся – я договорился, тебе дали отличный инструмент, сможешь заниматься все лето!»
Можете себе представить мое состояние? В голове рождались самые невероятные сюжеты – каким способом избавиться от музыкального гнета. Один страшнее другого. Но воплощать в жизнь свои музыкальные триллеры я начал, когда немного повзрослел.
И вот тогда я стал откровенно безобразничать. Делал все, чтобы меня выгнали из музыкальной школы – прогуливал занятия, катался верхом на виолончели с горки. Но мама была завучем. Поэтому меня не выгоняли. И только когда я запер учительницу в классе и выкинул ключ, надо мной сжалились. И мои мучения наконец прекратились.