«Как без виолончели-то?». 1975 год
Однако и с футболом отношения не сложились. Я гонял мяч по несколько часов в день. Изучал финты по книжке про Пеле и Гарринчу. И однажды на меня обратил внимание тренер городской команды, пригласил на тренировки. Но у меня рано появилась близорукость. Пришлось надеть очки – линз еще не было. А в очках тренироваться и играть на серьезном уровне было невозможно – из команды меня отчислили. Так что я хоть и злился на музыку, но футбол победила математика, изрядно подпортив мое зрение.
В дальнейшем футбол не раз возвращался в мою жизнь.
В Госдуме 1999 года команда депутатов «Союза правых сил» ухитрилась занять второе место. Когда в футбол играют ребята сорока-пятидесяти лет, решающее значение имеет длина скамейки и наличие депутатов хоть с каким-то футбольным прошлым. Мы обыграли куда более многочисленные фракции, включая «соколов Жириновского», которые были заметно моложе.
Может быть, вы не согласитесь, но футбол для болельщика за сборные СССР и России мне напоминает неразделенную любовь – эмоции сильные, но в основном негативные. Иногда это приводит к депрессии и алкоголизму…
Музыкальные занятия, от которых я пытался избавиться, развили мой слух. Да и ужасная виолончель оказалась совсем не бесполезна. В студенческой среде очень ценилось пение под гитару. И техника, приобретенная на виолончели, пригодилась.
Гитару я освоил быстро. Конечно, принцип звукоизвлечения другой. Но левая рука, которая на струнах, уже была разработана. А правая подготовлена для игры на контрабасе.
Освоившись в закоулках Физтеха, я обнаружил в клубе общежития пылящийся без дела контрабас. И много лет с успехом играл на нем в джаз-банде.
Должен сказать, что бардовская песня – мой культурный фундамент. Я физик и лирик в одном лице. Никакого противоречия. Никакого конфликта интересов.
Итак, я начал петь песни под гитару. Сначала бардов – Окуджаву, Высоцкого, Визбора, Суханова, Никитина… Потом стал сочинять свои песни. Участвовал в фестивалях. Диски записывал. Энергия била ключом. Ездил по стране в составе агитбригады Физтеха.
Первые мои песни были калькой Суханова, Никитиных, иногда Высоцкий проскальзывал. Слушал много хорошей музыки. Старался развивать музыкальный вкус.
Песни писал постоянно. У меня много песен. Некоторые до сих пор живут. Их поют в Физтехе и не только. А еще я с начала 80-х участвую в организации концертов Физтех-песни.
Физтех-песня – это особый жанр, сложившийся за многие годы. Студенческие песни, написанные в 50, 60, 70-е годы. Это концерт-представление, где звучат вечные хиты типа «Долгопрудненского вальса», а ведущие рассказывают о жизни студентов.
Жизнь меняется, но костяк песен остается неизменным. Конечно, появляются и новые песни. Наверное, это можно назвать своеобразным шоу. Обычно набивается полный зал – стоять негде. Зрители и участники самого разного возраста – от студентов нынешних до студентов бывших, некоторым за 80 лет.
Бардовская песня – мой культурный фундамент. 1989 год
Потрясающая традиция, которую любят и ценят не только те, кто увлекаются песнями под гитару. Но и все неравнодушные к музыке, к духу товарищества, который рождается от такого творчества. И не обязательно сидеть в лесу вокруг костра, отмахиваясь от комаров.
Эта традиция передается из поколения в поколение. Такая вот часть души Физтеха. Очень важная, на мой взгляд…
Сегодня любят говорить с высокой трибуны о традиционных ценностях. Но кажется, что это просто два слова в пустой копилке. Две жалобные монетки. Гулко звякнут, если встряхнуть копилку. Но толку-то? Традиционные ценности не накопишь в один день. Это игра вдолгую.
Я существую в атмосфере Физтех-песни с 1980 года. И не только в Физтехе. Несколько лет назад ветераны Физтех-песни проехали с концертами по наукоградам Подмосковья: Черноголовка, Дубна, Троицк…
Принимали нас очень радушно. Свободных мест не было. Вспоминаю об этом с огромным удовольствием. И благодарностью к музыке. Вот какой счастливый поворот помогла мне сделать судьба – «и не разберешь, пока не повернешь».
Любопытно, что в какой-то момент я вдруг испытал потребность погрузиться в серьезную музыку. Почувствовал, если можно так сказать, музыкальный голод. И начал в большом количестве слушать классику.