Первое время я, честно, пытался отыскать смысл. Думал, особенно часто в институтские свои годы, что скоро найду свое призвание, и вот тогда жизнь заиграет красками, наполниться смыслом. Но нет, любое занятие рано или поздно наскучивает. Любые люди, с которыми общаешься, становятся скучными и неинтересными, а все места планеты, по сути, мало чем отличаются друг от друга. И зачем, спрашивается, оттягивать тогда конец аж до 70 лет?
Как-то так я и принял решение о самоубийстве. Вы можете меня осуждать. Что ж, я даже могу вас понять. Вы наверняка дорожите своей жизнью и знаете ей цену, а чудик вроде меня, решивший покончить с жизнью, потому что в ней нет смысла, вам кажется полнейшим кретином. Ваше право, думайте обо мне что хотите, я уже все решил. И о своем решении не жа….
— Молодой человек, вы здесь, вообще-то, не одни! — раздалось позади меня возмущенным басом.
Я вздрогнул. За мной стоял мужчина, лет пятидесяти на вид. Бежевая кожаная куртка, едва застегивающаяся на округлом животе, бритый череп, обрюзгшие щеки, темно-желтая кожа, намекающая на азиатские корни, мелкие злобные глазки и кусок странной уже сильно поблекшей и нечеткой татуировки, выглядывающей из-под ворота куртки. Руки он держал в карманах, а разговаривал по-хамски грубо. Явно не добропорядочный и законопослушный гражданин. Скорее, бандит какой-то.
— Здрасте, — только и смог я из себя выдавить.
— Здраствуй-здравствуй, — ответил он мне. — Ты здесь до утра торчать собрался или, может, соизволишь сделать то, зачем пришел?!
— А-а… Это реверсивная психология?
— Чего?
— Ну вы вроде будете уговаривать меня спрыгнуть, и я в результате наоборот передумаю это делать. Вы меня тем самым спасете… — неуверенно высказал я свое единственное предположение.
— Да на кой черт ты мне нужен-то?! Так, парниша, слушай сюда. — Он сделал пару шагов в мою сторону и стал говорить тише. — Здесь охрана обходы совершает каждый час. Проблем не оберешься, если поймают. А ты, падла такая, встал на единственном месте, с которого можно перебраться через ограждение. На другой стороне наделали, видите ли, всяких колючих проволок и сетку даже внизу натянули, чтоб люди не прыгали. Я тебя уже минут двадцать жду. Ты либо прыгаешь, либо слезай и дай мне сделать то, зачем я пришел.
— Погодите … так вы что, тоже прыгать пришли?
— Нет, мать твою, видом любоваться пришел! Прыгай давай или проваливай отсюда!
— Не подгоняйте! Это не так просто!
— Раз уж перелез через ограждение, должен уже быть полностью готов. Так что давай уже!
— Ну знаете… Это важный шаг, вообще-то. Спешка тут ни к чему. Дайте время собраться с мыслями.
— Ладно, — недовольно согласился мой собеседник. — Еще немного я тебя подожду, но ты не забывай, что ты тут не один. Поторапливайся.
— Хорошо, — сказал я и вернул свой взгляд к обрыву.
Былое меланхоличное настроение куда-то улетучилось. Вместо этого пришло раздражение. И то, как он сейчас стоит у меня над душой, никак не способствовало тому, чтобы я завершил начатое. Это сильно напрягает, когда тебя подгоняют в чем-то важном. Потоптавшись пару минут, я понял, что так ничего не выйдет.
— Вы не могли бы хоть немного отойти? — поинтересовался я. — А то совсем не сконцентрироваться.
— Ты там с моста прыгаешь или уравнения решаешь? Зачем тебе концентрироваться? Давай уже!
— Если позволите, — раздался тихий женский голос позади мужчины. — Это все-таки очень личное. Можно даже сказать, интимное. Нельзя в таком торопить. Только хуже будет. Как… ну если… ну допустим… ну это…