Гарольд Макаллистер не в состоянии, чтобы следить и защищать Блю. Я полагаю, что он найдет некое упокоение в знании, что я обещаю всю свою жизнь заботиться ее безопасности и счастье. Разве не каждый отец хотел бы, чтобы в один день хороший мужчина дал такую клятву для его дочери?
Больничный холл пахнет слишком знакомым ароматом характерным для медицинских учреждений. Химический запах лекарств. Моча. Рвота. Отбеливатель, чтобы замаскировать аромат предыдущих трех. Я хорошо помню его.
Но здесь есть и другой запах, отличающийся от того, к чему я привык во время моего собственного периода восстановления.
Это - зловоние смерти.
Я поклялся, что никогда не войду в двери больницы снова после моей ампутации. Но, мне, все же, пришлось это сделать, когда я почти умер от сепсиса несколько месяцев назад.
Теперь же, я здесь, в центре хосписа, потому что хочу поговорить с человеком, который, через двадцать четыре часа, станет моим тестем.
Я стою за дверью палаты Гарольда Макаллистера чтобы немного отдышаться, и готовлюсь постучать. И да, я правда нервничаю. Это не то чувство, что мне часто доводилось испытывать, и я немного удивляюсь своему беспокойству.
Я уверен во всем, что планирую сказать отцу Блю. Я составлял речь в голове всю ночь. Я просто не уверен, как на это отреагируют.
Я стучу, и голос женщины говорит мне войти. Я открываю дверь и вижу Эллисон, стоящую с одной стороны кровати Гарольда Макаллистера, и медсестру на другой.
- Доброе утро. Мы помогаем мистеру Маку устроиться поудобнее.
Они используют простынь, чтобы переместить его вверх к голове кровати.
- Я не знаю, как Вы сползаете вниз так быстро. Кажется, мы только недавно подтягивали вас.
Они заканчивают и снимают изголовье кровати, таким образом, что Гарольд находится почти в сидящем положении.
- Вот тут вы можете регулировать свет. Зовите меня, если Вам что-нибудь понадобиться.
- Спасибо, Мардж, - говорит Эллисон.
Сестра Блю ждет до того момента пока медсестра уйдет, чтобы обратиться ко мне.
- Вы - он.
Она знает меня? Как? У меня сложилось впечатление, что Эллисон понятия не имела обо мне.
- Ты должна уйти, Элли, - говорит Гарольд его дочери.
Очевидно, он также узнал меня.
- Здравствуйте, мистер Макаллистер, - Я киваю в направлении Эллисон, - Мисс Макаллистер.
- Не будь грубым, папа. Это - друг Блю, которого она встретила, в то время как она была в Шотландии на задании.
О. Она знает больше, чем я ожидал.
- Уходи теперь, Эллисон.
Сестра Блеу явно потрясена реакцией ее отца.
- Я буду прямо за дверью, если понадоблюсь, - Я жду, пока Эллисон уйдет, чтобы представиться.
- Меня зовут Синклер Брекенридж. И мне очень приятно с Вами познакомиться.
- Вы приехали из-за нее.
Он кладет руку на грудь и начинает хватать ртом воздух.
Дерьмо, я пугаю бедного больного человека.
- Я здесь не по той причине, что Вы думаете, - Я беру чашку воды с его ночного столика, - Выпейте, - Он делает, как я говорю, но он все еще слишком часто дышит, - Замедлите свое дыхание. Вы сами делаете так, чтобы ваш организм еще больше нуждался в воздухе. Блю будет очень недовольна мной, если я спровоцирую у ее отца сердечный приступ.
- Почему Вы приехали?
Я киваю на прикроватный стул.
- Могу я? - Он кивает и, кажется, немного успокаивается. Может быть.
Все, что я репетировал, разом вылетает из моей головы.
- Пожалуйста, простите меня. Я распланировал все это — все, что я хотел сказать Вам — но сейчас я не могу вымолвить и слова.
О Боже. Это происходит не со мной. Я никогда не теряю контроль. Но сейчас, я – в полном беспорядке.
- Мистер Макаллистер. Я не уверен, что Блю сказала Вам. Я, вероятно, перематываю слишком далеко, но я делаю, потому что я не хочу никаких недоговоренностей.
- Переходите к делу, - говорит он.
- Вы знаете, что Блю через меня попала в Братство, с целью убийства моего отца? - Черт возьми. Звучит, как будто я приехал, чтобы отомстить за него, - Извините. Это неверно звучит.
Боже, у меня ужасно выходит.
- Пожалуйста, не причиняйте моей дочери боль, - просит он.
- Я здесь не для того чтобы навредить малышке.
- Малышке?
Я смеюсь.
- Я так ласково называю Блю.
Я встаю, чтобы пройтись по комнате, пока говорю. Ходьба всегда, кажется, успокаивает меня.