- Раздевайся и жди меня.
У Сина есть новая навязчивая идея. Он каждый раз возвращается чрезвычайно возбужденным из своих «командировок». Он такое животное. Но мне нравится это.
- Голой и влажной. Именно такой ты найдешь меня, когда вернешься.
- Идеально.
Я просыпаюсь от звука льющейся воды. Странно. Син всегда принимает душ после того, как приходит после улаживания дел Братства, но никогда прежде, чем сказать мне, что он вернулся живой и здоровый.
- Син?
Никакого ответа. Я встаю с кровати и иду в ванную.
- Ты не разбудил меня, когда пришел. Все хорошо?
- Ага.
Странно слышать от него такое. Я привыкла слышать “да”.
- Ты уверен?
Он не отвечает. Я всматриваюсь в запаренную кабинку душа. Руки Сина прижаты к плитке на стене. Каскад воды падает на его плечо и сбегает дальше по его спине. Мои глаза немедленно находят рану на левой стороне его поясницы. Совсем недавно она была зашита. Я никогда не смогу привыкнуть к тому, чтобы видеть моего возлюбленного раненым. Я ненавижу это.
- Вижу, Джейми зашивал тебя. Что произошло?
Он не двигается, уставившись в пол.
- Вернись в кровать, малышка. Я буду через минуту.
Он не отвечает на мой вопрос, и это довольно странно.
- Может быть, тебе нужно что-нибудь?
- Нет.
Я возвращаюсь в кровать и жду. Проходит, по крайней мере тридцать минут перед тем, как он ложится рядом со мной.
- Все хорошо?
- Зависит от того, кого ты спрашиваешь.
- Я спрашиваю своего мужа.
- Сегодня вечером я убил кое-кого.
Его тон лишен эмоций. Син убивал и прежде. Это для меня не новость.
- На сей раз это чем-то отличается?
- Он был совсем мальчиком, - бормочет он, - Орден не должен был допускать кого-то настолько молодого участвовать в набеге.
- Насколько молодой?
- Ему было восемнадцать. Возможно девятнадцать. Не знаю, но он был слишком молод, чтобы умирать.
Он должен выговориться.
- Как это произошло?
- Он напал на меня сзади с ножом. Я не мог видеть его. Я только почувствовал ожог лезвия на своей спине,- он бьет кулаком в матрас.
- Ты выстрелил в него, прежде чем понял, насколько молодым он был?
- Да. Я бы отослал его назад к маме, если бы понял это раньше.
- Ты не знал.
- Я знаю, но мне от этого не становится легче.
Это гложит. Я знаю по собственному опыту.
- Я понимаю каждую эмоцию, которую ты испытываешь прямо сейчас. Ослабевший семнадцатилетний ребенок взял меня на мушку во время задания. Он твердо решил убить меня, чтобы он смог украсть кое-что у меня. У меня не было выбора, или быть убитой или убить самой. Он умер на моих руках, прежде чем машина скорой помощи успела приехать.
- Скажите мне, как справиться с этим, потому что у меня нет ни одной чертовой подсказки.
- Тонна терапии. Именно это мне помогло. Папа помог мне, потому что знал, каково это. Он часто напоминал мне, что я не осознанно приняла решение убить того ребенка. Я была вынуждена. Точно так же, как ты сейчас.
Я пододвигаюсь к нему ближе и кладу голову Сину на плечо.
- И я собираюсь помочь тебе пройти через это. Готовься к тому, чтобы слушать, что это не было твоей ошибкой.
- Все намного хуже, малышка. Мальчика звали Джейсоном Гривом, он единственным сын Торренса Грива, лидера Ордена.
Мне и не надо вникать в дела Братства, чтобы понять, что Орден увидит в этом военные действия.
- Значит ли это, что они примут ответные меры?
- Точно. Кардинальные меры. Это только вопрос времени.
- Что говорят братья?
- Они взволнованы тем, что я убил единственного потенциального лидера Ордена. Они воспринимают меня, как чертового героя. Но я никоим образом не чувствую себя победителем.
Я слышу боль в его голосе. Это разрушает Сина. И это разбивает мое сердце. Изабелл как-то сказала, что нам придется переживать и такие времена. Она сказала, что наступит время, когда Син будет чувствовать себя потерянным. Он будет нуждаться во мне, чтобы подарить ему свет в темноте. Это я и сделаю. Я буду той, в ком нуждается мой муж.
- Я люблю тебя.
Накрыв Сина своим телом, я целую его в лоб. Я попытаюсь подарить ему хоть какое-то тепло сегодня вечером.
- Давай просто полежим рядом и попробуем забыть мир настолько, насколько он нам позволит это сделать.
И это - то, что мы делаем. Просто тихо лежим, пока сон не окутывает нас обоих.
Прошла неделя с тех пор, как Син убил сына Грива. Они еще не приняли ответные меры. Но мы знаем, что примут, и мы готовы к этому.
Син свыкся со своим положением. Первые дни было трудно, но сейчас он по-немногу возвращается к самому себе. И я пытаюсь помочь ему в этом. Иногда я ловлю его озабоченный взгляд. Должно быть он переигрывает события той ночи в своей голове. Но я стараюсь как можно быстрее отвлечь его каждый раз, когда его окутывают воспоминания. Сегодня все намного проще. Я рада, что у нас есть нечто настолько важное, что может занять все его мысли.